Без преувеличения можно сказать, что в планах Сталина по советизации стран Восточной Европы Польша занимала особое место. В первую очередь, ее территория являлась удобным плацдармом для продвижения советских войск на Запад. Не забылось и то, что в довоенное время Польша рассматривалась как самое враждебное государство, расположенное по соседству. И, конечно, послевоенную Польшу советское руководство хотело видеть страной, которая никогда уже не будет угрожать СССР. Разрыв советско-польских отношений произошел в апреле 1943 г. по инициативе Сталина. Формальным поводом тому послужило присоединение эмигрантского правительства Польши к шумной кампании разоблачения сталинской расправы над пленными поляками в 1940 г. в районе Катыни. Лояльность или дружественность по отношению к СССР были в глазах Сталина важнейшим критерием. Польское правительство в Лондоне этим требованиям не отвечало. И хотя союзники прикладывали усилия, побуждая СССР восстановить прерванные отношения, Сталин определенно высказался за воссоздание Польши как «дружеского» по отношению к Советскому Союзу государства, не преминув при этом заметить, что «агенты польского правительства, находящиеся в Польше, связаны с немцами» и «убивают партизан»[1]. Разумеется, Сталин не хотел связывать себе руки обязательством сотрудничать с недружественным Советскому Союзу правительством Польши. С продвижением Красной Армии на Запад открывалась возможность привести к власти в этой стране не только лояльное по отношению к СССР правительство, но и поставить во главе новой польской власти коммунистов. Именно в этом Сталин видел окончательное решение польского вопроса.

С вступлением Красной Армии на территорию Польши, национально-освободительные силы ориентированные на лондонское правительство оказались в подполье. Их жестоко преследовали подразделения НКВД. На территориях занятых наступавшими советскими войсками власть была передана в руки «Крайовой Рады Народовой» (КРН) под контролем Москвы[2]. Возглавлял КРН Болеслав Берут – один из руководителей Польской рабочей партии (ППР). 21 июля 1944 г. на территории Польши был образован «Польский комитет национального освобождения» (ПКНО), который 31 декабря 1944 г. был преобразован во Временное правительство. Премьер министром стал Эдвард Осубка-Моравский – руководитель Польской социалистической партии (ППС).

Польское лондонское правительство отнеслось к ставленникам Москвы крайне враждебно. В октябре 1944 г. в Москву на переговоры прибыли Черчилль и Иден, вместе с ними приехали и представители лондонского правительства Миколайчик, Грабский и Ромер. Сталин устроил им встречу с представителями ПКНО во главе с Берутом и Осубка-Моравским. В результате Миколайчик, пошедший на переговоры с Берутом, был изгнан из лондонского правительства[3].

Впервые о необходимости проведения свободных выборов в Польше было сказано в решениях Ялтинской конференции трех союзных держав. Также было признано необходимым реорганизовать польское правительство «на более широкой демократической базе с включением демократических деятелей из самой Польши и поляков из-за границы»[4]. Однако с выполнением этого решения Сталин не торопился. Ему необходимо было сначала путем проведения широких полицейских акций надежно укрепить позиции Берута и Гомулки. Перед оперативными группами НКВД, действовавшими в Польше, ставилась главная задача – не допускать деятельности польского эмигрантского правительства в Польше, а его представителей арестовывать[5]. В марте 1945 г. были арестованы политические лидеры польского подполья во главе с командующим Армии Крайовой Окулицким. Эти действия вызвали возмущение союзников.

В конце мая 1945 г. Черчилль публично заявил о недопустимости насаждения Советским Союзом тоталитарных и полицейских режимов в Восточной Европе. Прежде всего имелась ввиду Польша. Британский премьер обвинил СССР в односторонних действиях и нарушении ялтинских договоренностей. Западная пресса расценила это как кризис во взаимоотношениях союзников. Ранее, 28 апреля в личном послании он писал Сталину об опасности возможной конфронтации между союзниками из-за арестов в Польше, но удовлетворительных объяснений не получил. Об аресте Окулицкого Сталин высказался весьма определенно: «Так приходится Красной Армии защищать свои части и свой тыл от диверсантов и нарушителей порядка»[6]. Публичное обсуждение этой темы встревожило Сталина. Он понимал, что действовать надо более осторожно и, быть может, в чем-то пойти на уступки или попросту сманеврировать. В конце концов, в июне было организовано коалиционное правительство, в состав которого вошел и Миколайчик. Теперь борьба в Польше в какой-то мере приобретала легальные формы[7].

Но это вовсе не снимало проблему, связанную с вооруженным сопротивлением и борьбой отрядов Армии Крайовой с московскими ставленниками. Дав послабление в политической сфере, Сталин до предела ужесточил репрессии проводимые в Польше органами НКВД и СМЕРШ. После ареста генерала Окулицкого и проведенного в Москве в июне 1945 г. «процесса 16-ти»[8] был взят курс на полное уничтожение польского сопротивления путем проведения широких войсковых операций по прочесыванию лесов и задержанию не только активных бойцов Армии Крайовой, но и тех, кто вообще когда-либо примыкал к ней.

Одна из таких операций была проведена в Августовких лесах и закончилась физической ликвидацией арестованных. Это был еще один эпизод в череде преступлений сталинской госбезопасности. Об этом свидетельствует документ, сохранившийся в архиве – шифртелеграмма Абакумова Берии № 25212 от 21 июля 1945 г. в которой начальник ГУКР СМЕРШ писал: «В соответствии с Вашим указанием, мною утром 20 июля на самолете был направлен в г. Тройбург[9] пом. нач. ГУКР СМЕРШ генерал-майор Горгонов с группой контрразведчиков для проведения ликвидации арестованных в Августовских лесах бандитов». По прибытии, – писал Абакумов, – Горгонов и начальник УКР СМЕРШ 3 Белорусского фронта генерал-лейтенант Зеленин донесли следующее: войсками 3 Белорусского фронта с 12 по 19 июля была проведена проческа этих лесов, задержаны 7049 чел. После проверки отпущено 5115 чел., из оставшихся 1934 задержанных выявлено и арестовано бандитов 844 чел., в том числе 252 литовца, которые имели связи с бандформированиями в Литве и поэтому переданы в местные органы НКВД-НКГБ Литвы. Проверяется 1090 чел., из которых 262 литовца по тем же причинам переданы в органы НКВД-НКГБ. Следовательно, арестованных на 21 июля с.г. числится всего лишь 592 чел., и задержанных, которые проверяются 828 чел. У арестованных бандитов в лесах в тайниках изъято 11 минометов, 31 пулемет, 123 автомата, винтовки, пистолеты и гранаты и 2 радиостанции.

Далее Абакумов писал:

Если Вы найдете нужным проведение операции после такого положения, то ликвидацию бандитов намечаем провести следующим путем:

1. Всех выявленных бандитов, в количестве 592 человека, ликвидировать. Для этой цели будет выделен оперативный состав и батальон войск Управления «СМЕРШ» 3-го Белорусского фронта, нами уже проверенный на деле при проведении ряда контрразведывательных мероприятий.

Оперативные работники и личный состав батальона о порядке ликвидации бандитов будут тщательно проинструктированы.

2. При проведении операции будут приняты необходимые меры к тому, чтобы предотвратить побег кого-либо из бандитов. В этих целях, кроме тщательного инструктажа оперативных работников и бойцов батальона, участки леса, где будет проводиться операция, будут оцеплены и предварительно проведена проческа местности.

3. Ответственность за проведение ликвидации бандитов будет возложена на помощника начальника Главного Управления «СМЕРШ» генерал-майора Горгонова и начальника Управления Контрразведки 3-го Белорусского фронта генерал-лейтенанта Зеленина.

Т.т. Горгонов и Зеленин хорошие и опытные чекисты и эту задачу выполнят.

Остальные задержанные 828 человек будут проверены в 5-ти дневный срок, и все выявленные бандиты таким же путем будут ликвидированы. О количестве выявленных бандитов из этой группы задержанных Вам будет доложено.

Прошу Ваших указаний. Абакумов[10].

Неизвестно, сохранился ли в архиве отчет о проведенной бессудной расправе, а попросту – убийстве 592 польских граждан. В 1994 г. Главная военная прокуратура Российской Федерации проводила расследование этого преступления. Выяснилось, что все эти поляки в разные периоды времени в 1939 по 1945 гг. были членами формирований АК, причем, из 592 человек лишь двое были командирами отрядов, трое – командирами взводного звена, а остальные – рядовыми. Согласно официальному ответу Главной военной прокуратуры польской стороне: «Обвинение указанным польским гражданам не предъявлялось, уголовные дела в суды не направлялись, и дальнейшая судьба арестованных неизвестна»[11]. То есть, Российская военная прокуратура не потрудилась досконально выяснить все обстоятельства этого дела и провести тщательный поиск архивных материалов. И кто знает, сколько еще подобных жестоких расправ над поляками было в то время.

Летом 1945 г. на первый план вышла проблема проведения парламентских выборов в Польше. Легальная оппозиция во главе с Миколайчиком не могла не беспокоить руководителей ППР – Гомулку и Берута. И хотя в их руках была вся польская госбезопасность, цензура и они широко опирались на укоренившиеся в Польше оперативные группы и внутренние войска НКВД, за Миколайчиком шло большинство крестьянской массы[12]. Стоит привести оценку Черчилля Временному правительству Польши, данную им на Ялтинской конференции: «Британское правительство не считает, что люблинское правительство представляет хотя бы 1/3 польского народа»[13].

На конференции в Потсдаме развернулись серьезные дебаты вокруг предстоявших выборов. Советская сторона внесла 18 июля на обсуждение проект заявления глав трех правительств по польскому вопросу, в котором вообще ни слова не говорилось о проведении выборов. Проект встретил возражения союзников. Сталин и Молотов сделали все, чтобы в итоговой резолюции не появилось фраз относительно свободы печати и гарантий прав неприкосновенности личности в ходе подготовки и проведения выборов в Польше. И добились своего. В резолюции появился абзац о выборах с упоминанием о полной свободе лишь для представителей союзной печати в освещении их хода[14].

История проведения в 1946–1947 гг. референдума и выборов в Польше неизменно привлекала внимание исследователей. Главная проблема, волновавшая авторов многочисленных публикаций, состояла в ответе на вопрос, насколько эти мероприятия – и референдум и выборы – были свободными и выражали действительные настроения масс. Большая часть этих публикаций появилась в последние годы, когда стало возможным изучение ранее недоступных архивных источников[15]. Однако выводы о фальсификации и референдума и выборов в Польше делались и раньше[16]. Ведь нет нужды доказывать, что партии, не входившие в т.н. демократический блок, в Польше не пользовались той степенью свободы, которую имела ППР во главе с Гомулкой и Берутом. А они, в свою очередь опирались на поддержку Кремля.

Период активного проведения карательных акций на территории Польши, приведших к аресту руководителей подпольного правительства, связан с именем заместителя наркома внутренних дел СССР И.А.Серова. В августе 1944 г. он объявился в Люблине и, задействовав войска по охране тыла 1 Белорусского фронта и оперативные группы военной контрразведки СМЕРШ, развернул работу по подавлению независимого польского национального движения[17]. Официальное признание подобной практики «очистки тыла» Красной Армии было оформлено приказом НКВД СССР № 0016 от 11 января 1945 г., когда был учрежден институт уполномоченных НКВД СССР по фронтам действующей армии. В их задачи входило «проводить необходимые чекистские мероприятия, обеспечивающие выявление и арест шпионско-диверсионной агентуры германских разведывательных органов, террористов, участников различных вражеских организаций, бандитско-повстанческих групп, независимо от национальной принадлежности и гражданства...». В распоряжение каждого уполномоченного было командировано по 150 человек «опытных чекистов», и для проведения прочесываний и облав придавались дополнительные соединения пограничных и внутренних войск. Этим приказом Серов был назначен уполномоченным НКВД по 1 Белорусскому фронту[18].

Учитывая опыт работы Серова на территории Польши, Сталин пришел к мысли о необходимости иметь в этой стране постоянного представителя советской госбезопасности для быстрого и точного информирования Москвы о происходящих на месте событиях, руководства деятельностью местных властей в угодном для СССР направлении и, наконец, для широкой помощи репрессивными мерами в борьбе с их противниками. В результате, 7 марта 1945 г. Серов был назначен Советником НКВД СССР при министерстве общественной безопасности (МОБ) Польши. Двумя днями раньше другой высокопоставленный чекист – заместитель начальника Главного управления контрразведки (ГУКР) СМЕРШ П.Я.Мешик был назначен Советником НКВД СССР при министерстве общественной администрации Польши. С этого времени в Варшаве постоянно находились представители госбезопасности СССР. Серов проработал в Польше недолго: он отправился с войсками 1 Белорусского фронта в Берлин, а его место советника при МОБ Польши занял с 27 апреля 1945 г. генерал-лейтенант Н.Н.Селивановский – заместитель Абакумова по ГУКР СМЕРШ.

Фактически и Селивановский, и Мешик, хоть и являлись работниками СМЕРШ, подчинялись и отчитывались в своей работе НКВД СССР, т.е. наркому внутренних дел Берии. Однако, после оставления Берией в декабре 1945 г. работы в НКВД, новому наркому внутренних дел С.Н.Круглову явно не хватало авторитета для руководства людьми Абакумова, чьим подчиненным Селивановский по-прежнему числился. Начальник ГУКР СМЕРШ Абакумов был инициатором совместного с Кругловым письменного обращения к Сталину 25 марта 1946 г. с просьбой освободить Селивановского от обязанностей советника МВД в Варшаве с тем, чтобы он вернулся на работу в СМЕРШ, а новым советником рекомендовал назначить полковника С.П.Давыдова, работавшего ранее заместителем советника НКВД–МВД при МОБ Польши. Немного поразмышляв, Сталин дал согласие. Об этом свидетельствуют помета Абакумова на самом документе: «Мною было доложено лично тов. Сталину. Утверждено. Абакумов 13.IV.46»[19].

Понимая, что власть меняется, сообразительный Давыдов, не дожидаясь формальных решений, стал наиболее важные доклады о положении в Польше адресовать не только Круглову, но и Абакумову. В мае 1946 г. структура МГБ СССР была существенно перестроена и расширена. Теперь органы военной контрразведки СМЕРШ, ранее подчинявшиеся наркому обороны Сталину, вошли в состав МГБ в качестве 3-го главного управления. Министром госбезопасности вместо Меркулова 4 мая 1946 г. был назначен Абакумов. Вскоре вся работа советских спецслужб на территории Германии и Польши была передана в ведение МГБ. Об этом говорилось в решении Политбюро ЦК ВКП(б) от 20 августа 1946 г. Аппарат советника МВД СССР при МОБ Польши со всем личным составом и делами был передан в МГБ СССР[20]. С этих пор Давыдов направлял свои рапорты только Абакумову.

Интенсивность работы уполномоченного НКВД–МВД в Польше прослеживается по документам, отложившимся в архивах. За период с апреля 1945 г. по апрель 1946 г., по крайней мере, 66 сообщений Н.Н.Селивановского переданных из Польши наркому внутренних дел СССР были переадресованы Сталину[21].

Подобным же образом за период с декабря 1945 по август 1946 г., по крайней мере, 32 сообщения Давыдова, переданных по линии МВД, легли на стол Сталина[22]. Спектр вопросов, затрагиваемых Давыдовым, отличался широтой. В важнейших сообщениях рассказывалось о намерениях Миколайчика и других руководителей партии «польске стронництво людове» (ПСЛ) выступить на предстоящих выборах (направлено 25 декабря 1945 г.)[23], о «подрывной деятельности» партии Миколайчика и репрессивных мероприятиях органов общественной безопасности Польши (направлено 28 апреля 1946 г.)[24], о расколе партии ПСЛ (направлено 8 июня 1946 г.)[25]. Кроме того, Давыдов собирал информацию не только о деятельности оппозиции, но и о положении в польской руководящей верхушке, лояльной Кремлю[26], «о поражении на пленуме Главного совета ППС группы «Вольность – Равенство – Независимость», входящей в ППС»[27] и о мероприятиях по подавлению польского национального сопротивления[28].

Разумеется, не избежал внимания Сталина и проходивший в конце июня 1946 г. референдум в Польше. Ситуация контролировалась в период и до и после референдума. Так, 14 июня Сталину была направлена докладная записка Давыдова о подготовке к референдуму[29], а 19 июля о настроениях в Польше после опубликования результатов референдума[30].

С конца 1945 года польская оппозиция требовала проведения выборов в сейм, как это было обещано решениями Ялтинской и Потсдамской конференций. Официальные польские власти чувствовали себя не достаточно уверенно, хотя и понимали, что некий мандат от народа на управление страной им следует получить. Пытаясь отсрочить выборы, руководство ППР, приняло решение устроить в Польше референдум и предложить населению ответить на вопросы, не слишком удобные для оппозиции, а под предлогом этого на какое-то время отложить выборы. Любопытно, что на совещании шести партий 5 апреля 1946 г. предложение о проведении референдума прозвучало как инициатива, исходящая от ППС. Этим Берут хотел скрыть подлинный интерес своей партии, заключавшийся в оттяжке выборов. Миколайчик, участвовавший в совещании, заявил, что его партия ПСЛ – «за референдум и не возражает против нецелесообразных вопросов.» (докладная записка Давыдова об этом была направлена Кругловым 9 апреля 1946 г. Сталину, Молотову, Маленкову и Берии[31]. По сути, группа Берута, управлявшая Польшей, рассматривала предстоящий 30 июня 1946 года референдум как некую пробу сил, как возможность доказать оппозиции свое превосходство и тем самым деморализовать ее перед предстоявшими выборами. Вопросы на референдум были подготовлены следующие:

         1-й: Согласны ли Вы с ликвидацией сената[32]?

         2-й: Желаете ли Вы закрепления будущей Конституцией хозяйственного строя, введенного земельной реформой и национализацией основных отраслей народного хозяйства, с сохранением уставных прав частной инициативы?

         3-й: Согласны ли Вы с закреплением западных границ Польского государства на Балтике, Одере и Нейсе Лужицкой?[33]

Как видим, польское руководство сформулировало довольно-таки безобидные вопросы, намереваясь поставить оппозицию в положение подстраивающихся к народному мнению и вынужденных играть на «чужом поле». Могли бы, например, спросить о восточных границах Польши, но это означало идти против Москвы. При этом коммунистическое руководство призывало поляков сказать трижды «да». Это решение было поддержано партиями т.н. «демократического блока»: ППС, Стронництво Людове (СЛ) и Стронництво Демократичне (СД). Первоначально партии правого направления – Миколайчика (ПСЛ) и партия Стронництво Праци (СП) – настаивали на призывах к населению голосовать трижды «нет». Однако на заседании Главного совета ПСЛ 26–27 мая 1946 г. было решено избрать в качестве индикатора поддержки населением их партии 1-й вопрос, полагая, что по 2-му и 3-му вопросам народ проголосует все же «да», и, таким образом, ПСЛ призвала голосовать по схеме – «нет», «да», «да». Партия СП осталась при своем решении – голосовать трижды «нет»[34].

Таким образом, многое было поставлено на карту, и от ответа населения Польши на первый вопрос зависело будущее режима Берута. Сейчас можно с уверенностью сказать, что чаша весов склонялась в пользу оппозиции: именно ее поддерживал народ. Берут и его окружение знали об этом, но допустить превосходство оппозиции на референдуме значило для них в перспективе потерять власть. Конечно, польской госбезопасностью с помощью советских чекистов многое делалось для победы линии Берута на референдуме. Органы МОБ организовали «агентурно-оперативное обслуживание» комиссий по проведению референдума, внедряя в число их членов свою агентуру, занимались проверкой лиц, выдвинутых в состав комиссий, и отвели 90 человек, являвшихся «участниками антиправительственного подполья». Четко контролировался и партийный состав комиссий. В Центральной комиссии из 22 человек, членов ППР было 9, ППС – 4 и беспартийных – 9. В окружных комиссиях из 145 человек, членов ППР – 39, ППС – 33, СЛ – 23, СД – 20, ПСЛ – 7, СП – 11 и беспартийных 12[35].

Но этим не ограничилась работа МОБ Польши и Аппарата советника МВД СССР накануне референдума. Была сделана ставка и на раскол и разложение изнутри партии Миколайчика. Помимо проводимых органами безопасности арестов активных членов ПСЛ, такие меры могли в значительной степени расстроить правые ряды. В ходе тайных переговоров представителя МОБ с заместителем Генерального секретаря ПСЛ Тадеушем Реком, выражавшим недовольство линией лидера партии Миколайчака, польские чекисты добились согласия Река выступить с критикой руководства и призвать голосовать трижды «да». Это и было им сделано на заседании Главного Совета ПСЛ 26–27 мая 1946 г. На следующей тайной встрече с Реком уже присутствовал помимо руководящего работника МОБ и секретарь ЦК ППР Якуб Берман. Было решено издавать ежедневный печатный орган оппозиционной группы внутри ПСЛ под названием «Нове вызволене» (Новое освобождение) тиражом 50 тыс. экземпляров. Первый номер газеты от 7 июня был отправлен с помощью властей во все воеводства самолетами. На «благое дело» развала враждебной партии Берут и его люди денег не жалели. Давыдов, информируя Москву, писал 8 июня 1946 г.: «о ходе дальнейших мероприятий оппозиционной группы внутри ПСЛ буду докладывать по мере получения новых материалов»[36].

Тем не менее, никакой уверенности у Берута в благополучном исходе референдума не было. Необходимо было что-то срочно предпринять. Была запрошена помощь из Москвы, не менее Берута боявшейся потери своих позиций в Польше. Выход из положения был найден оригинальный и эффективный: в случае, а это было неминуемым, неблагоприятных для польского руководства ответов населения на референдуме просто изъять или уничтожить протоколы подсчета голосов и изготовить вместо них другие – «правильные». Но как быть с подписями членов участковых комиссий? Ведь они то должны быть настоящими. Технической сложности в этом не было. В МГБ СССР существовало подразделение, занимавшееся экспертизой документов, а также их изготовлением, и подделкой подписей на разного рода бумагах: финансовых документах, паспортах  и т.д. С мая 1946 года это был самостоятельный в структуре МГБ Отдел «Д», Возглавлял его полковник А.М.Палкин. Ему-то и предстояло возглавить всю техническую работу по подмене протоколов и подделке на них подписей.

О том, как была проведена эта операция, рассказывается в донесении МГБ СССР № 1443/А от 30 августа 1946 года на имя Сталина[37].

Начальник Отдела «Д» МГБ А.М.Палкин был направлен в Варшаву, и 20 июня 1946 г. его и советника МГБ в Польше Давыдова принял сам Берут для обсуждения плана операции по подделке протоколов референдума. Окончательный вариант этой операции обсуждался и был принят 22 июня 1946 года на встрече Палкина и Давыдова с Берутом и Гомулкой[38].

Сразу же после этого основная группа чекистов из 15 человек выехала 25 июня 1946 года в Варшаву и развернула свою работу. Группой было заново изготовлено 5994 протокола по подсчетам результатов референдума и подделано около 40000 подписей членов участковых комиссий. Пакеты с протоколами получал советник МГБ Давыдов из МОБ Польши от Станислава Радкевича и передавал в группу Палкина. Соответственно, изготовленные в группе новые «протоколы» возвращались через Давыдова – Радкевичу. В результате работы специалистов из Москвы процент поляков голосовавших утвердительно по первому вопросу референдума был увеличен до 50–80% (в зависимости от воеводств). На самом же деле этот процент, как сказано в письме МГБ, составлял в оригиналах протоколов всего лишь от 1 до 15%. Одновременно во вновь изготовленных протоколах было увеличено количество положительных ответов по 2-му и 3-му вопросам[39].

Вся работа была закончена 27 августа 1946 года и группа сотрудников Отдела «Д» МГБ в полном составе 28 августа вернулась в Москву.

Надо полагать, что ловкость и оперативность, которую проявили чекисты из группы Палкина, сумевшие превратить провал коммунистов на референдуме в успех, заслужила похвалы Сталина. Он с готовностью дал немедленное согласие, что случалось не часто, на награждение участников операции. Уже 6 сентября 1946 года министр госбезопасности обратился к Сталину с письмом (№ 1456/А), в котором просил наградить группу работников МГБ «выполнивших специальное задание» и представил проект Указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении:

         Орденом Красного Знамени:

                     полковника Давыдова Семена Прохоровича

                     полковника Палкина Арона Моисеевича

         Орденом Отечественной войны 1 степени:

                     ст. лейтенанта Васильева Сергея Алексеевича

                     капитана Козырева Николая Николаевича

                     подполковника Никифорова Леонида Николаевича

                     подполковника Папкова Сергея Прокофьевича

                     инж.-полковника Плотникова Алексея Симоновича

                     капитана Степанова Николая Дмитриевича

                     майора Федорова Павла Федоровича

         Орденом Отечественной войны 2 степени:

                     майора Вольского Константина Павловича

                     ст. лейтенанта Калинина Ивана Михайловича

                     лейтенанта Любимова Василия Ивановича

                     ст. лейтенанта Рогаткина Александра Петровича

         Орденом Красной Звезды:

                     капитана Рогаткина Сергея Петровича

                     ст. сержанта Трехалина Бориса Васильевича

                     майора Фирсова Александра Игнатьевича[40].

Именно они, своим «незаметным» и «кропотливым» трудом обеспечили победу коммунистов на референдуме в Польше. В тот же день 6 сентября был подписан и выпущен (с грифом «не для печати») Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении поименованных выше чекистов[41]. Такая оперативность явление не частое в деле награждений в СССР. Значит, было за что!

Официальная пропаганда всячески раздувала достигнутый «успех» и откровенно смеялась над оппозицией. Уже 3 июля 1946 года «Правда» торопилась сообщить в статье «Всенародное голосование в Польше» о том, что в Варшавском воеводстве (не считая Варшавы) утвердительный ответ на первый вопрос дали 73,9% голосовавших[42].

4 июля «Правда» приводит данные референдума по отдельным участкам и сообщает, что в Варшаве на 1-й вопрос ответили «да» – 67% проголосовавших. В этом же номере газеты помещена злорадная заметка – «Жульничество члена ПСЛ при проведении референдума»:

Варшава. 3 июля (ТАСС). Как сообщает газета «Польска збройна», в Штеттине при проведения референдума заместитель председателя участковой комиссии № 4, член ПСЛ инженер Перицкий давал голосующим бюллетени с готовыми ответами на все вопросы, причем два первых ответа были отрицательными, а третий – положительным.

  Газета сообщает, что Перицкий в соответствии с положением о референдуме арестован[43].

6 июля «Правда» приводит комментарии предварительных данных об итогах референдума политического обозревателя Польского социалистического агентства печати, который заявляет, что «на основании имеющихся уже данных можно без всяких колебаний и сомнений заявить, что число ответивших положительно на все три вопроса референдума составляет значительное большинство. Это означает победу демократического лагеря, политика которого самым выразительным образом одобрена польским народом». Вместе с тем, оценивая результаты голосования, обозреватель предупреждает польские демократические массы, что не следует самоуспокаиваться. «Тот факт, что в Кракове отрицательный ответ на два вопроса референдума дало большинство голосовавших, свидетельствует о наличии и упорном сопротивлении реакции»[44].

7 июля «Правда» сообщает предварительные итоги референдума в Кракове: признано действительными 981423 бюллетеня, ответили «да» на первый вопрос 468362, «нет» – 513061[45].

10 июля «Правда» помещает изложение выступления Премьер-министра Польши Осубка-Моравского:

Проведенный в Польше референдум – заявил премьер-министр, – в силу всем известного отношения к нему со стороны оппозиции является плебисцитом, в результате которого широкие массы польского населения выразили свое доверие правительству, полностью одобрив проведенные им реформы. Хотя окончательные итоги референдума будут опубликованы только 12 июля, уже сегодня на основе предварительных данных можно с уверенностью сказать, что референдум принес победу блоку демократических партий. Во всяком случае, не менее 60 процентов по видимому, ответило "да" на все три вопроса референдума. Далее он сказал, что Миколайчик получит около 15% и 25% получит «польское реакционно-фашистское подполье» и, что «большую часть польского духовенства, к сожалению, надо отнести к разряду польской реакции»[46].

13 июля, наконец, «Правда» сообщила официальные итоги референдума:

Участвовало в голосовании 11 857 986

признано действительными бюллетеней 11 530 551

на 1-й вопрос ответили «да» – 7 844 522                       «нет» – 3 686 029

на 2-й вопрос ответили «да» – 8 896 105                       «нет» – 2 634 446

на 3-й вопрос ответили «да» –10 534 697                      «нет» –   995 854[47].

Миколайчик сделал попытку объясниться на заседании Правительства. На закрытом заседании 4 июля Гомулка обвинил Миколайчика в попытках опорочить референдум, результаты которого не объявлены. Миколайчик в ответ указал на «разгул террора» органов МОБ, который не мог не влиять на результаты, и сообщил, что, например, по 3 уездам Познанского воеводства 80% отвечали «нет» на вопросы референдума[48]. Участники заседания дружно осудили выступление Миколайчика. Тот взял слово вторично и пообещал пригласить на будущие выборы в сейм представителей Великобритании и США. Гомулка разозлившись бросил реплику: «Можешь жаловаться Черчиллю»[49].

А пропагандистская кампания против Миколайчика в прессе шла своим чередом. «Правда» 14 июля 1946 года в колонке международного обозрения подвела политические итоги референдума в Польше. Связав имя Миколайчика с еврейским погромом в Кельцах и назвав его покровителем погромщиков, газета писала: «Г-н Миколайчик и его партия ПСЛ потерпели жестокое поражение. Не он ли претендовал на 75 процентов мест в будущем сейме?» (По данным Палкина он и получил как минимум 75% голосов поддержки на референдуме. – Н.П.). Миколайчик, писала газета, «...готовит новый трюк. Он намерен обратиться к союзным державам с просьбой прислать наблюдателей на выборы». Но, по мнению «Правды», это не даст результатов. «...Польша – свободная, демократическая страна. Польскому народу не диктуют своей воли послы иностранных государств, как это имеет место в Греции. Польский народ идет своей дорогой. И ни Миколайчику, ни его покровителям не заставить польский народ свернуть с избранного им исторического пути»[50].

Между тем, несмотря на победные реляции в прессе, среди населения широко шли разговоры о фальсификации результатов референдума: «У нас в селе все жители голосовали «нет», а в газетах написано, что преимущество берет «да»[51].

Но даже и подтасованные результаты референдума вселили тревогу в оказавшегося нестойким попутчика ППР Осубка-Моравского. Касаясь Кракова, где было много членов ППС, а результаты, тем не менее, оказались наихудшими, он заявил: «Если мы такие слабые, то нам с ПСЛ нужно договориться». Секретарь Варшавской организации ППС пошел в своих умозаключениях еще дальше: «Из-за ППР мы имеем неудовлетворительные результаты референдума. В блоке с ППР мы можем проиграть также выборы… Без ППР мы выиграем больше»[52]. Можно предположить, что если бы руководители ППС были в курсе истинного положения дел с голосами, поданными на референдуме, то блок с ППР (Берутом и Гомулкой) неизбежно распался бы.

Тяга лидеров ППС к сотрудничеству с ПСЛ, проявившаяся особенно отчетливо на низовом уровне, всерьез обеспокоила лидеров ППР. Они решили иным образом «форсировать» события и в конце июля 1946 г. затеяли переговоры с одним из лидеров ПСЛ Керником. Берут и Гомулка добивались отстранения Миколайчика от руководства ПСЛ. Переговоры потерпели неудачу. На второй встрече с Гомулкой, Керник как условие сотрудничества поставил вывод советских войск из Польши и удаление советников НКВД из польских органов МОБ. Донесение Давыдова об этом Абакумов 23 июля 1946 г. направил Сталину, Молотову и Берии. Неофициальная встреча представителей ППР и Главного Совета ПСЛ преследовала основную цель – расколоть ПСЛ и изолировать в руководстве Миколайчика. Несколькими днями позже, 26 июля, аналогичное сообщение Давыдова было направлено Кругловым руководству, только помимо Сталина, Молотова и Берии оно адресовалось еще и Жданову[53]. Можно предположить, что это было одно и то же сообщение. Просто Давыдов предусмотрительно отчитывался перед двумя ведомствами МВД и МГБ, все же отдавая приоритет МГБ. Заметим, что Абакумов опередил Круглова с сообщением об этом важном событии вождю[54].

Аналогичные попытки делались и в отношении другой правой партии – Стронництве праци (СП)[55]. Председатель СП Кароль Попель стремился к объединению с Миколайчиком, между тем вице-председатель партии Зигмунт Фельчак находился под влиянием коммунистов. Давыдов писал о нем как о «демократически настроенном» человеке и что он «свою работу по руководству партией контактировал (так в тексте – Н.П.) с ЦК ППР»[56]. В итоге Фельчак организовал раскол во фракции СП в Краевой Раде (КРН). Однако, 3 июля 1946 г. он неожиданно умер. Тем не менее, его сторонники, члены группы «взрыв» довели дело раскола партии до конца[57].

Но в рядах ППС – главного союзника коммунистов, продолжались брожения. Это особенно тревожило Берута и Гомулку. В Варшаве 30 июля 1946 г. состоялось заседание блока шести партий – «шестерки». Выступивший Генеральный секретарь ЦК ППС Юзеф Циранкевич высказался против политической изоляции Миколайчика. Разумеется, лидеры ППС переносили ситуацию и на свою партию, полагая, что и с ними могут так поступить. Осубка-Моравский стал гневно обличать органы безопасности Польши, заявив, что они, в связи с их «методами работы и творимыми безобразиями, являются позором для демократии. Польский народ не любит такие органы безопасности, не любит ППР, потому что она руководит этими органами»[58]. Гомулка, поняв свою беспомощность, призвал обратиться к Сталину с просьбой принять делегацию ППС для объяснения ситуации и решения назревших вопросов[59].

Встреча со Сталиным вскоре состоялась. В первый день – 19 августа 1946 г. в Кремле были приняты для разговора только представители ППС. И только на следующий день к ним присоединились Гомулка, Берман и Замбровский[60]. Коалиция ППР–ППС была спасена. Но в дальнейшем потребовались новые встречи со Сталиным, ведь главное испытание – выборы в сейм, были впереди. «Успех» референдума следовало закрепить на предстоящих выборах в Сейм. Гарантий же, что и на этот раз удастся также легко организовать результаты голосования не было никаких. Оппозиция, хотя и изрядно деморализованная поражением, была еще достаточно сильна и пользовалась по-прежнему поддержкой в народе. Коммунистическое руководство Польши явно нервничало.

Во второй половине ноября 1946 г. состоялась тайная встреча Гомулки со Сталиным, находящимся на отдыхе в Сочи. На встрече обсуждались, в том числе, и вопросы предстоящих в Польше выборов. Абакумов 28 ноября 1946 г. доложил Сталину и Берии о состоявшемся 24 ноября разговоре Гомулки с другими участниками встречи в Сочи – Берманом и Швальбе, где они делились впечатлениями от поездки, выражая вместе с тем и опасения, как бы в Польше не пронюхали об их поездке на Кавказ. По словам Гомулки, Сталин хорошо отозвался о прошедших в Болгарии и Югославии выборах, а полякам, тем не менее, заявил: «Не нужно слишком многого хотеть, не нужно завидовать»[61]. Это замечание вождя свидетельствует о более тонком и осторожном подходе в организации выборов. Более того, правомерен и вывод о том, что в 1946 г. сталинская тактика советизации стран Восточной Европы изменилась.

Если в 1944–1945 гг. советские карательные органы непосредственно участвовали в борьбе с противниками советизации, проводя открытые акции подавления, то в 1946 г. вместо прямого вмешательства упор делается на тонкие методы работы госбезопасности – разложение соперничавших с коммунистами партий изнутри, тайные операции и кампании по дискредитации противников. Что касается Польши, то здесь была сделана ставка на укрепление собственных польских органов госбезопасности (МОБ) и подчинение их только одной партии – коммунистической. Функции советника МГБ СССР при МОБ Польши в это время заключались уже только в помощи в работе польским органам безопасности и широкой информационной работе, т.е. в том, что позднее будет называться «советнические функции».

Была и более глобальная проблема для Сталина. После выступления Черчилля в Фултоне ясно выявились противоречия между бывшими союзниками в войне. И, в отличие от предыдущего гневного обличения Черчилля по поводу советской политики в Польше, оставшегося незамеченным, этот вызов Сталин уже был готов принять. Тогда, в начале июня 1945 г., советские газеты ни словом не обмолвились о выступлении Черчилля и характере претензий Запада к СССР. Но теперь Сталин, подготовившись к конфронтации, откликнулся моментально. 14 марта 1946 г. «Правда» поместила на первой полосе объемное интервью Сталина. В резкой отповеди Черчиллю, заявившему, что «польское правительство находится под господством русских», Сталин объяснил рост влияния коммунистов в странах Восточной Европы как «закономерное явление» и как «закон исторического развития». Однако, Сталин в то же время понимал, что в условиях конфронтации с Западом следует действовать осторожно, ибо Запад силен и в военном отношении и экономически. И тем более не стоит давать поводов к обвинениям СССР в навязывании силой коммунистических режимов в соседних странах.

Результатом этого понимания и стала более осторожная тактика Сталина в советизации Восточной Европы. На первом этапе предполагалось организовывать широкие коалиции «демократических» партий и блоков, в составе которых некоммунистические элементы будут постепенно растворяться. И уж за тем следовал этап объединения близких партий в единые партии на коммунистической платформе. Именно такие мысли привели Сталина к решению попридержать советизацию. Если на первых порах в 1945 г. он всячески форсировал события, то уже весной 1946 г. тормозил[62].

Разумеется, по мысли Сталина, результат выборов в польский сейм необходимо было организовать в пользу блока ППР–ППС. Это позволило бы говорить о волеизъявлении широких масс и подтверждении тезиса о «закономерности роста влияния коммунистов». Между тем, Абакумов направил Сталину 12 декабря 1946 года докладную записку Давыдова о том, что его (Давыдова) пригласил к себе 4 декабря 1946 года Берут и в разговоре с глазу на глаз просил обеспечить «мероприятия по выборам в Сейм» и сообщить об этой просьбе Советскому руководству[63]. Сталин с готовностью откликнулся на просьбу Берута, и в Варшаву вновь выехала хорошо зарекомендовавшая себя группа специалистов-чекистов во главе с Палкиным.

К этому времени польское руководство повело решительное наступление на оппозицию дабы лишить ее каких-либо шансов победить на выборах или даже набрать сколько-нибудь значительное количество голосов. Вопрос для своего режима Берут сформулировал вполне в сталинском духе: либо победа, либо поражение – иного не дано. Такая политика дала свои плоды. Польские коммунисты с помощью советников МГБ учились расправляться с оппозицией специфическими методами полицейского государства, и таким образом с легкостью побеждать на выборах.

Сталинская наука была так быстро освоена Берутом и его людьми, что тайные методы группы Палкина на этот раз не потребовались. О том, как все происходило, изложил в своей записке сам Палкин по возвращении из Варшавы. Его информацию Абакумов тут же отослал Сталину в донесении № 1894/А от 30 января 1947 года. Вот, что в нем говорилось. Группа специалистов Отдела «Д» МГБ выехала в Варшаву 10 января 1947 года. Берут, будучи не уверен в исходе выборов выразил удовлетворение по поводу ее приезда и «...с целью полного сохранения конспирации, одновременно наметил с руководством ППР проведение дополнительных мер, а именно: подмену избирательных урн в некоторых участках, подбрасывание в урны бюллетеней и изготовление в ряде комиссий, в которых не было доверенных лиц от партии Миколайчика, двух экземпляров протоколов, причем один из протоколов не имел цифр. Протокол без цифр подлежал дальнейшему оформлению тройкой ППР с целью получения необходимых цифр»[64].

Эти мероприятия, писал Палкин, дали свой результат и работа его группы не понадобилась. Они лишь давали технические советы полякам через советника МГБ Давыдова. Никто, кроме Берута и министра общественной безопасности Польши, о нахождении группы Палкина в Варшаве не знал. По информации Палкина, направленной Сталину, действительный процент поданных за демократический блок голосов был около 50%, а в сельских районах он составил около 70%[65].

Оставим эти цифры на совести Палкина. Отметим лишь, что, пустившись на всяческие махинации с протоколами, Берут и руководство ППР сделали невозможным точное определение реального соотношения политических симпатий польского общества. Наряду с этим проводились широкие репрессии и моральный террор. И здесь помогли направляющие указания Москвы. По итогам работы чекистов по «обеспечению выборов в польский законодательный сейм» советником МГБ Давыдовым была составлена докладная записка, которую Абакумов 14 февраля 1947 г. направил Сталину донесением № 2001/А. Основная работа, говорилось в записке, проводилась для того, чтобы парализовать деятельность партии Миколайчика – ПСЛ. Для этих целей через агентуру проводилось разложение партии, был организован массовый выход членов из ПСЛ. Для дезориентации членов партии Миколайчика «агентурные мероприятия» проводились через отколовшуюся от ПСЛ партию ПСЛ–«Нове вызволение»[66]. Широко проводились аресты и обыски членов ПСЛ, и об этом сообщалось в печати. С 1 октября 1946 года по 19 января 1947 года было закрыто 25 уездных комитетов ПСЛ, а всего перед выборами было закрыто 43 уездных комитета. За период с октября 1946 года по 19 января 1947 года было арестовано 1756 членов ПСЛ, «не считая массовых профилактических арестов за последние 2 недели перед выборами», добавляет автор записки. Не было забыто и «вооруженное подполье». С октября 1946 года и по день выборов было проведено 1207 операций, в итоге убито 600 человек, арестовано до 6000 человек[67].

Все это был общий фон, на котором организовывались «свободные выборы». А каков же был их механизм и скрытые пружины, обеспечившие коммунистам дальнейшую победу над оппозицией. Этому вопросу был посвящен целый раздел вышеупомянутого доклада Давыдова. Мы приведем этот фрагмент здесь целиком, ибо, на наш взгляд, этот комплекс мер и является концентрированным выражением способов контроля над обществом в полицейском государстве:

Организационные и специальные мероприятия органов безопасности

Органы безопасности перед выборами и в момент голосования провели ряд организационных и специальных мероприятий.

Наиболее существенные из них были:

1.Обеспечение надлежащего партийного состава избирательных комиссий.

В участковых и окружных избирательных комиссиях был обеспечен значительный процент членов ППР (в участковых 63,3%, в окружных 39%)

Остальной состав обеспечивался за счет агентуры органов безопасности, надежных членов партий стронництво людове и стронництво демократичне, а также беспартийных.

Создано 3515 участковых комиссий, состоящих исключительно из членов ППР, что составляет 52,3% к общему числу комиссий.

Органами безопасности завербовано агентуры по участковым комиссиям 21777 чел. или 47,2%, по окружным 153 чел. или 43,3%.

2.Лишение избирательных прав реакционного и вражеского элемента.

На основании материалов органов безопасности всего по стране было лишено избирательных прав 409326 чел. или 3,03%.

3.Массовая вербовка агентуры и подкуп наиболее влиятельных среди населения лиц.

Органы общественной безопасности с целью обеспечения победы блока на выборах провели массовую вербовку агентуры среди населения, практикуя также подкуп наиболее влиятельных лиц.

По неполным данным таких лиц в период подготовки и проведения выборов завербовано 8698 чел. в том числе:

вуйтов (волостных старост) 1113

волостных писарей 1148

салтысов (сельских старост) 6090

ксендзов и других лиц католического духовенства 347

Эти мероприятия оказали серьезную помощь ППР, развернувшей агитационно-массовую работу по организации демонстративного открытого голосования за блок.

Завербованные руководители местных самоуправлений и влиятельные лица из числа католического духовенства организованно приводили на избирательные участки жителей своего села, волости, предприятия, парафии (прихода) и открыто голосовали за список № 3 (блок). В особенности широко эта работа проведена в деревне, где завербованные вуйты и солдаты были организаторами демонстративного открытого голосования.

Кроме 347 завербованных ксендзов были специально обработаны органами безопасности:

а) 74 ксендза, которые выступали в костелах и в своих проповедях призывали верующих голосовать за блок

б) 79 ксендзов являлись членами общественных комитетов и подписались под обращениями избирателей с призывом открыто голосовать за список № 3

в) 25 ксендзов выступали на общих предвыборных собраниях с призывом к избирателям отдать свои голоса за блок.

Открытое демонстративное голосование значительно повысило процент поданных голосов за блок и обеспечило успех демократическим партиям.

4.Организация наблюдения за иностранными корреспондентами.

Во время выборов в стране иностранных корреспондентов находилось 71 человек. Органы безопасности организовали за ними наблюдение, подставляли свою агентуру переводчиками, сопровождающими и в качестве собеседников из толпы избирателей. В результате иностранным корреспондентам не удалось собрать какой-либо серьезной, компрометирующей блок, информации. Поэтому они черпали ее из единственного источника – интервью Миколайчика.

5.Вербовка кандидатов в депутаты сейма.

Всего завербовано из числа зарегистрированных кандидатов в депутаты 81 человек. Из них оказались избранными в сейм 49 человек, в том числе:

членов ППС 5

членов стронництво людове 23

членов стронництво працы 7

членов стронництво демократичне 8

членов ПСЛ–"Нове вызволение" 6

от всех этих депутатов отобраны и хранятся в Министерстве их собственноручные недатированные заявления об отказе от депутатских полномочий.

Полковник (Давыдов)

14 февраля 1947 года

№ 2997[68].

Этот документ, по-праву может рассматриваться как «учебное пособие» по проведению «свободных выборов» в полицейской стране. Единственное, что в нем отсутствует, так это рецепты манипулирования прессой. Но они необходимы в условиях наличия свободной печати. В Польше ее к этому времени давно задавили. Пресса, находящаяся под контролем коммунистов занималась тем, что обеспечивала в пропагандистском духе все означенные в приведенном выше документе мероприятия. Информацией из Польши делилась с читателями и «Правда»:

            – 9 и 10 января она сообщала о массовом выходе из ПСЛ[69].

            – 17 января – о пресс-конференции перед иностранными журналистами премьера Осубка-Моравского, где тот назвал беспочвенными обвинения Миколайчика о зажиме его партии властями[70].

            – 18 января – о пресс-конференции перед иностранными журналистами вице-премьера Гомулки, где тот заявил: «отдельные члены ПСЛ были арестованы не за принадлежность их к этой партии, а за связь с подпольем, либо за другие антигосударственные преступления» и что, «соотношение сил, существующее сейчас, позволяет рассчитывать, что Миколайчику не удастся победить на выборах»[71].

            – 19 января «Правда» писала о пресс-конференции перед иностранными журналистами генерального комиссара по выборам в сейм Бзовского, где тот заявил: «были лишены права голоса около 300 тыс. человек. Однако в результате апелляции 100 тыс. человек были вновь восстановлены в избирательных правах. Таким образом, количество избирателей, лишенных права голоса, составляет лишь 1,6 процента»[72].

            – 20 января «Правда» с умилением расписывала, как в лучших советских традициях народ устраивал праздничное гуляние и танцы у избирательных участков и о том, что «попытки реакции дезорганизовать и скомпрометировать выборы не удаются», а в волости Бжезины 200 крестьян во главе с солтысом (старостой) снарядили 20 подвод и двинулись голосовать в соседнюю деревню[73].

            – 21 января «Правда» писала, что, якобы по сообщению агентства Рейтер, «большинство иностранных корреспондентов заявило, что во время выборов сохранялась тайна голосования, и не было проявлено видимого давления»[74].

            – 22 января «Правда» поместила репортаж своего специального корреспондента Бориса Полевого из Варшавы под названием «Блестящая победа польской демократии». В статье говорилось об опубликовании предварительных данных по выборам в сейм Польши. Всего должно было быть избранными 372 депутата. По предварительным данным, 327 мандатов получили партии демократического блока, а партия Миколайчика ПСЛ получила 24 мандата[75].

Далее в своем репортаже Борис Полевой писал: «Оскандалившийся на выборах Миколайчик сейчас стремится всячески оправдаться перед своими хозяевами – иностранными реакционерами. Он созывает ежедневно по три – четыре пресс-конференции и на них жалуется журналистам на «зажим», на то, что партии демократического блока якобы мешали ему проводить предвыборную кампанию, на то, что результаты выборов будто бы неточны». И, наконец, Полевой описал такую сцену:

Пан Миколайчик явился на выборы с целой свитой английских и американских корреспондентов. В очереди перед урной стояло несколько студентов в своих маленьких корпорантских фуражечках. В Польше, где высшее образование всегда было привилегией богатых, студенчество славится своими консервативными взглядами. Поэтому, желая щегольнуть перед своими англо-американскими спутниками, Миколайчик обратился к студентам с вопросом:

– Ну как, друзья, за кого будем голосовать?

Студенты молча показали ему бюллетени № 3

– Это что за спектакль? – спросил смущенный Миколайчик.

И тогда один из студентов, вспомнив серию разоблачавших Миколайчика статей "Примадонна одного сезона", опубликованных в польской печати известным польским журналистом Борейша, усмехаясь, сказал:

– Этот спектакль, повидимому, последняя гастроль незадачливой примадонны.

Студенты, стоявшие в очереди, и многочисленные избиратели захохотали, и Миколайчик бежал, сопровождаемый ироническими возгласами[76].

Заканчивал свой репортаж Борис Полевой весьма патетически:

И что бы сейчас ни кричал обанкротившийся лидер реакции, к кому бы за границей он ни апеллировал, – того, что свершилось в исторический день 19 января, не скроешь от мировой общественности. Польский народ единодушно проголосовал за демократию[77].

На самом деле, организованное лидерами ППР поражение Миколайчика на выборах в Сейм похоронило какие либо надежды на демократию в Польше. В стране продолжались репрессии проводимые органами МОБ. Партия ПСЛ была расколота, и в середине 1947 г. Миколайчик вынужден был эмигрировать из Польши.

---

Письмо Главной военной прокуратуры РФ в Посольство Республики Польши об отсутствии документальных данных о судьбе 592 польских граждан арестованных в ходе войсковой операции в июле 1945 г. на территории Белостокского воеводства. 4 января 1995 г.

4 января 1995 г.

№ 5ув–196–94

Посольство Республики Польши

123557, Г. Москва,

ул. Климашкина, д. 4

Ваше обращение от 20 января 1994 г. о выяснении судьбы польских граждан, задержанных в ходе войсковой операции на территории Сувалковского уезда Польши в июле 1945 г., проверено.

Установлено, что в связи с многочисленными фактами нападений на военнослужащих Советской Армии, дислоцирующихся на территории Польши, Генеральный штаб Вооруженных Сил СССР в соответствии с Указанием Верховного Главнокомандующего разработал план проведения войсковой операции в Августовских лесах Сувалковского уезда Белостокского воеводства Польши с целью выявления и обезвреживания всех формирований антисоветски настроенной «Армии Крайовой».

В ходе операции, проводившейся войсками 3 Белорусского фронта с 12 по 19 июля 1945 г. задержано более 7 тысяч польских граждан и литовцев, а также изъято значительное количество оружия. Большая часть местных жителей из числа задержанных после проверки была отпущена, а 592 польских гражданина органами «Смерш» 3 Белорусского фронта арестованы.

В отношении 575 человек из них возбуждались уголовные дела и проводилось расследование. Анализ этих уголовных дел показал, что арестованные являлись местными жителями и были задержаны советскими войсками при прочесывании местности в лесу и прилегающих населенных пунктах.

Непосредственно с оружием задержано 69 человек. Все 592 задержанных в разные периоды времени (с 1939 по 1945 гг.) являлись членами различных формирований «Армии Крайовой», из них двое были командирами отрядов, трое командирами взводного звена, остальные рядовыми.

Обвинение указанным польским гражданам не предъявлялось, уголовные дела в суды не направлялись, и дальнейшая судьба арестованных неизвестна.

Для выяснения всех обстоятельств нами проверены государственные архивные учреждения Российской Федерации, однако каких-либо данных о принятых к задержанным мерах обнаружить не удалось.

Должностные лица, отвечавшие за проведение войсковой операции, к настоящему времени умерли.

Таким образом, ввиду отсутствия необходимых документальных данных, объективно установить дальнейшую судьбу 592 польских граждан, арестованных во время войсковой операции соединений и частей 3 Белорусского фронта в период с 12 по 19 июля 1945 г. на территории Белостокского воеводства, и принятые к ним меры воздействия, не представилось возможным.

Заместитель Главного

военного прокурора

генерал-лейтенант

В.А.Смирнов

Опубликовано:  Waldemar Monkiewicz. Obława na suwalszczyźnie w lipcu 1945 roku // Sybirak,  nr. 13, 1995 rok. Pismo Związku Sybiraków, S. 23–24. Факсимиле, на бланке Главной военной прокуратуры РФ.

---