Использованное оружие и боеприпасы. (Катынский лес | Калинин | Харьков) Наличие "нестандартного" оружия в НКВД. Почему использовано именно это оружие? Доступность патронов Geco. Выводы. Приложение 1: примеры иностранного личного и наградного оружия чекистов. Приложение 2: о популярности калибра 7,65 мм в Польше в межвоенный период на примере польской полиции.

Гильза от патрона фирмы "Геншов" с надписью "D G.G. & Co D * 7,65 *", которым застрелился Маяковский. Вероятно, произведена между 1906 и 1922 гг.

Катынские отрицатели постоянно приводят в качестве аргумента использование НКВД в Катынском лесу под Смоленском немецких патронов или оружия.

В самом наивном изводе он сводится к "раз оружие или патроны немецкие, то и стреляли немцы", что в таком виде, очевидно, не выдерживает никакой критики. По такой логике, раз Маяковский застрелился из маузера, а патрон, использованный им, был произведен немецкой фирмой "Густав Геншов & Ко" (Следственное дело В. В. Маяковского. Документы. Воспоминания современников, 2005, с. 432-433), которая произвела также большую часть патронов, гильзы от которых были найдены в Катынском лесу, он был немцем...

Только дополнительные аргументы о доступности оружия и боеприпасов (как в общем "нестандартных" типов, так и конкретных марок, о которых достоверно известно, что они использовались для рассматриваемых расстрелах) а также о причине использования именно "нестандартного" оружия могли бы иметь хоть какой-то шанс.

Поэтому от чуть более продвинутых отрицателей можно услышать, что у чекистов если такое оружие и было, то не было табельным; а если и было табельным, то лишь у высших чинов и его вряд ли стали бы использовать для расстрелов, ведь в других местах расстреливали в основном из советского оружия; и что конкретные найденные в Катынском лесу патроны по той или иной причине якобы свидетельствуют о немецкой вине.

Использованное оружие и боеприпасы.

Сначала разберемся, с тем, что мы вообще знаем об оружии, использованном в Катынском лесу, Харькове и Калинине.

а) Катынский лес. Какое оружие использовалось при расстрелах в Катынском лесу - нам неизвестно. Свидетельство Токарева о вальтерах касается лишь Калинина. Таким образом, нет оснований считать, что под Смоленском использовалось именно немецкое - или только немецкое - оружие.

Известно только, что из того очень малого количества гильз (позволяющих идентифицировать производителя), найденных в ходе различных эксгумаций в самом Катынском лесу, большую часть составляли гильзы от немецких патронов калибра 7,65 мм (в одной могиле была также найдена пуля калибра 6,35 мм).

Сами немцы обнаружили всего лишь один оригинальный патрон и сообщили о нахождении "множества" гильз "Geco 7,65 D" (то же, что "Geco 7,65 DD"), но под множеством они понимали довольно скромное количество, сообщая, что в "одной лишь могиле номер 1" было найдено целых 4 гильзы (и другие соответствующие гильзы были найдены в могилах номер 2 и 8 и еще 4 гильзы были найдены у южной границы могилы номер 1).

В 1994-1995 гг. польские археологи нашли в Катынском лесу (в том числе с помощью металлоискателя) 241 патрон Браунинга калибра 7,65 мм, из них как минимум 157 Geco и 5 DWM (M. Dutkiewicz, "Elementy umundurowania i amunicja: podsumowanie wyników badań w Lesie Katyńskim", в: M. Głosek (red.), Katyń w świetle badań terenowych 1994-1995, 2003, s. 266).

Известна дневниковая запись Геббельса от 08.05.1943:

К сожалению, в могилах в Катыни были найдены немецкие боеприпасы. Еще предстоит выяснить, как они туда попали. Либо это боеприпасы, которые мы продали Советам во время мирного соглашения, либо Советы сами подкинули их. В любом случае, необходимо пока держать это дело в строжайшем секрете; если бы оно стало известно нашим врагам, все катынское дело потеряет смысл.

Геббельс явно писал не для кого-то, излагал свои тайные мысли и в этой записи не для чужих глаз Катынь - это не немецкая провокация, а именно советских рук дело (как и в других записях о Катыни в дневнике), информацию же о гильзах нужно было держать в тайне по очевидным чисто пропагандистским соображениям. При этом информацию о немецких патронах Geco официально напечатали все же сами немцы в сентябре 1943 года в книге с отчетом об эксгумации и списком жертв.

Вопрос о том, какое еще оружие и боеприпасы могли использоваться во время этой расстрельной акции полностью не закрыт. Из-за малого числа гильз, найденных в могилах встает вопрос об их репрезентативности и о судьбе остальных гильз. Это косвенный признак того, что большинство расстрелов производилось в каком-то из помещений комплекса "дачи НКВД" в Козьих Горах (возможно, в гараже), и лишь часть на открытом воздухе. Различие modus operandi может быть связано с участием многих расстрельщиков в этой поточной операции, и нет гарантии, что все расстрельщики пользовались одной и той же партией боеприпасов. Поэтому, строго говоря, мы не знаем точно, какими боеприпасами расстреляно большинство жертв.

Впрочем, пока не доказано обратное, будем исходить из того, что большинство польских военнопленных в Катынском лесу вероятно расстреляно все же боеприпасами немецкого производства. Из этого не следует, что расстрельное оружие было немецким - бельгийский браунинг точно так же будет стрелять немецкими патронами подходящего калибра.

Стоит особо подчеркнуть, что аргумент о немецкости боеприпасов вообще не использовался в официальном сообщении комиссии Бурденко, где упоминались лишь калибры "в подавляющем большинстве случаев - менее 8 мм, т. е. 7,65 мм и менее; в меньшем числе — свыше 8 мм, т. е. 9 мм"[1], но ничего не говорилось о немецких гильзах, несмотря на то, что в протоколе допроса свидетеля М. Г. Кривозерцева (позже свидетельствовавшего о вынужденной природе своих показаний) говорится о предоставлении свидетелем следствию 3 гильз из могил - Geco 7,65 мм, RWS 7,65 мм и "PWH 479 A" (так в протоколе), при этом последняя, очевидно, была гильзой DWM 479 A (калибр 7,65 мм; "479 A" - номер в каталоге фирмы). Видимо, в отличие от сегодняшних отрицателей, советские эксперты понимали, что сам по себе этот факт ничего не доказывает.

б) Калинин. Для расстрелов в Калинине есть показания Токарева, согласно которым они производились из вальтеров и, возможно, других пистолетов ("Может быть, были и другие"). На самом деле, через 50 лет после указанных событий разного рода модели пистолетов - вальтеры, маузеры, браунинги - вполне могли слиться в памяти старика просто в "вальтеры", так что тут надо быть особо осторожным и не выводить пропорцию использованных при расстреле вальтеров только из одного этого сообщения. Но более-менее верным оно тоже может быть.

Таким образом, в Калинине, вполне вероятно, как минимум для части расстрелов использовалось, немецкое оружие. При эксгумациях в Медном найдены в том числе и немецкие боеприпасы. Стоит, однако, учесть, что как минимум абсолютное большинство расстрелов производилось в подвале калининского УНКВД, поэтому либо часть гильз из подвала попала с телами в захоронения (что элементарно: отдельные гильзы могли "запутаться" в шинелях при волочении трупов; шинели или иные элементы одежды, а также просто тряпье могли в какие-то дни стелить на пол расстрельной комнаты, а затем с какой-то частью гильз увозить в Медное вместе с трупами), либо были единичные расстрелы на месте захоронений по неизвестным нам причинам.

Во время маломасштабной частичной эксгумации 1991 года было найдено 15 гильз от патронов Браунинга 7,65 мм, 14 из них идентифицированы как DWM KK 479A (J. Rosiak, "Badanie elementów amunicji i broni palnej wydobytych w czasie ekshumacji w Charkowie i Miednoje", Zeszyty Katyńskie, 1992, № 2, s. 358[2]). Также было найдено 20 пуль калибра 7,65 мм, анализ которых показал, что они соответствуют вышеуказанным патронам DWM, и 2 пули от наганов. Анализ следов на гильзах свидетельствует о том, что они могли происходить от не менее четырех экземпляров пистолета одного типа (вероятно, вальтер ППК) и еще одного пистолета другого типа (вероятно, маузер немецкого производства 1914 г.). Анализ следов на пулях свидетельствует о том, что выстрелы могли быть произведены в том числе и вальтерами ПП или ППК (там же, s. 359-360).

Во время более крупномасштабной (но все еще частичной) эксгумации среди прочего в одной из ям была обнаружена упаковка для 25 патронов калибра 7,65 мм производства фирмы Gustav Genschow & Co. (то есть Geco; А. Гурьянов, Убиты в Калинине, захоронены в Медном, 2019, том 3, с. 269, 391).

При этом расстрел немцами тысяч поляков в Медном (где они захоронены) исключен: в живых этих поляков там во время войны быть не могло — там не было лагерей с польскими военнопленными и никто никогда такие лагеря не упоминал; сама советская сторона никогда, даже в ответ на немецкую пропаганду, не упоминала какой-либо захват немцами поляков в этом районе; по эфемерам, найденным на трупах (газетам, письмам, дневникам), точно определяется дата расстрела — весна 1940 г.; в те несколько суток, что немцы находились в районе Медного, в окрестностях проходили жестокие бои; в таких обстоятельствах совершенно ненужная расстрельная операция (включающая захоронение тел) в отношении нескольких тысяч людей (заведомо больше 2358 человек, останки которых эксгумироваы в 1990-е – 2000-е) практически невероятна; при этом советская Чрезвычайная государственная комиссия ничего об этом захоронении не знала, а ведь незаметный расстрел в таких обстоятельствах был и подавно невозможен.

в) Харьков. Существуют показания М. В. Сыромятникова об использовании для расстрела небольшой группы поляков наганов. Сыромятников даже утверждал, что видел, как один из работников комендатуры перезаряжал примерно 5 наганов в подвале (Katyń. Dokumenty zbrodni, t. 2, 1998, s. 478). Однако сам Сыромятников постоянно утверждал, что был свидетелем операции лишь в течении нескольких дней (после чего заболел) и сам лично не видел расстрелов (только тела). Поэтому исключать использование других видов оружия на основании его свидетельства нельзя.

Во время маломасштабной частичной эксгумации 1991 года в самих захоронениях помимо единичных иностранных боеприпасов обнаружены в основном советские боеприпасы (к наганам и винтовкам Мосина) - (Rosiak, op. cit., S. 359). При этом наибольшее количество советских боеприпасов было обнаружено в раскопе номер XXII (включая обоймы и неотстрелянные патроны), на 26 черепах из этого раскопа не было обнаружено пулевых отверстий, а некоторых ребрах удалось установить пулевые повреждения, что позволило выдвинуть гипотезу о расстреле отдельной группы военнопленных, похороненных в этой яме, уже в Пятихатках, на месте (E. Baran, R. Mądro, B. Młodziejowski, "Badania sądowo-lekarskie przeprowadzone w ramach ekshumacji w Charkowie i Miednoje", Zeszyty Katyńskie, 1992, № 2, s. 270, 271).

Во время зондажных работ 1994 года в зондажном раскопе номер I/94 было, помимо прочего, найдено 177 гильз от патронов винтовки Мосина, 161 гильза от нагана и 46 патронных обойм для винтовки Мосина (A. Kola, Archeologia zbrodni. Oficerowie polscy na cmentarzu ofiar NKWD w Charkowie, 2005, s. 91). Этот раскоп соседствует с раскопом XXII 1991 года, что позволило выдвинуть в отношении него гипотезу о казни на месте, подтверждающуюся также найденными во время частичной эксгумации 1995 года пулевыми повреждениями ребер и отсутствие пулевых ранений на многих черепах (ibid., s. 92, 114, 115). Для ям 28/95 и 52/95 выдвинута та же гипотеза (ibid., s. 220, 285). В некоторых других ямах также были найдены советские боеприпасы (как вышеназванные, так и для ТТ), но в гораздо меньших количествах. В целом, картина по боеприпасам соответствовала таковой в могилах советских жертв сталинских репрессий 1930-х гг., находящихся рядом с польскими (ibid., s. 300, 301).

В связи с тем, что большинство выявленных в польских могилах в Пятихатках боеприпасов скорее всего являются результатом расстрелов непосредственно на кладбище, можно поставить под сомнение их репрезентативность - ведь основные расстрелы производились в подвале УНКВД, большая часть гильз могла остаться там и далеко не факт, что расстрелы на кладбище производились теми же людьми, что и расстрелы в подвале УНКВД.

Можно сделать вывод о том, что в расстрелах, производившихся Харьковским УНКВД, использовалось советское оружие, но нельзя исключить или подтвердить использование значительного количества иностранных боеприпасов за недостатком информации.

Подытожим: использование немецких боеприпасов доказано для Катынского леса и Калинина; использование немецких пистолетов (возможно, в числе других) весьма вероятно для Калинина, не доказано в остальных случаях.

В любом случае, "импортное" оружие в польской операции 1940-го года использовалось.

Использование иностранного или конкретно немецкого оружия не указывает автоматически (как иногда утверждают простецы) на невиновность НКВД, это самоочевидно. Для утверждения о невероятности использования такого оружия НКВД необходимы дополнительные аргументы. Например, если бы удалось установить, что найденные немцами в польских могилах гильзы были произведены в 1941 году, это бы автоматически разрушало утверждение о расстрелах весной 1940 года (и действительно, подобного рода аргумент выдвигался отрицателями - мол, сведения о коррозии патронов свидетельствуют об использовании стальных гильз, производившихся с 1941 года; но аргумент очевидно абсурден: ведь при определенных обстоятельствах - причем конкретно тех, которые были справедливы для массовых могил - может корродировать и латунь).

Относительно использования иностранного оружия НКВД можно выделить два таких дополнительных аргумента: иностранное оружие в НКВД того времени не было стандартным или табельным; НКВД не было надобности использовать именно иностранное оружие для расстрелов (в подтверждение этого тезиса приводятся также иные расстрелы НКВД, в которых в основном использовалось стандартное оружие - наганы).

Первый аргумент можно сразу отмести как нерелевантный, даже независимо от правдивости утверждения. Роль играет не стандартность оружия и боеприпасов к нему, а их наличие на складах. Эти вопросы, конечно, взаимосвязаны, но из нестандартности не следует отсутствие оружия или боеприпасов к нему. Поэтому все сводится по сути ко второму аргументу о причине использования именно этого, а не другого оружия.

Давайте рассмотрим эти вопросы комплексно.

Наличие "нестандартного" оружия в НКВД.

Сначала рассмотрим вопрос о наличии оружия калибра 7,65 мм на складах НКВД. Короткий ответ на него: много стволов для указанных расстрелов нужно не было, оружие это было в НКВД табельным для определенных чинов, а значит обязано было, с боеприпасами, находиться на складах; о нахождении на складах свидетельствует также чрезвычайная популярность этого оружия у чекистов и, как следствие, широкое использование его в качестве наградного. Таким образом, с самим наличием проблем не было. Рассмотрим этот вопрос поподробнее.

Иностранное оружие калибра 7,65 мм было табельным оружием НКВД, прописанным в нормах:

ГДА СБУ, ф. 9, д. 205, л. 158-159. Благодарим Константина Богуславского за предоставленный документ. Этот же приказ цитирует по ГАРФ, ф. 9401, оп. 1а, д. 62, л. 97-100 А. Дугин в книге Тайны архивов НКВД СССР: 1937-1938 (взгляд изнутри), 2020, с. 51-52.

Самое важное в этом документе[3]: у более высоких чинов иностранное оружие не просто имелось - оно им полагалось. То есть, еще раз, иностранное оружие не просто имелось в НКВД, а было там табельным оружием (для определенных чинов). При этом документ показывает даже не то, сколько всего иностранных пистолетов реально имелось в данном управлении НКВД, а их минимальное и обязательное количество. Из приказа следует, что иностранные пистолеты калибра 7,65 мм и боеприпасы к ним обязаны были находиться на складах НКВД в достаточном количестве (чтобы, например, в любой момент была возможность заменить дефектный пистолет, положенный по табелю; один из далее приведенных документов показывает, что приведенная выше норма не была исключительной и подобные табели были и в других управлениях НКВД).

Помимо этого, иностранное оружие было зачастую наградным или просто личным оружием чекистов, независимо от ранга, то есть реальное количество иностранного оружия, в том числе калибра 7,65 мм, превосходило минимум, прописанный в нормах.

В приложении 1 приведены примеры наличия иностранного оружия у чекистов разных рангов.

Наградное оружие, кстати, не обязательно должно было храниться дома в шкафу. Оно вполне могло использоваться в качестве личного оружия и безусловно добавляло бы "форсу" такому чекисту (чуть далее мы увидим документы, прямо свидетельствующие о том, что иностранное оружие было служебным, повседневным оружием некоторых рядовых чекистов). Впрочем, я, конечно, не утверждаю, что массовые расстрелы во время польской операции 1940 года проводились из наградного или личного оружия. Для обсуждаемой темы важно лишь то, что для того, чтобы стать наградным, иностранное оружие в первую очередь должно было иметься на складах НКВД.

"Трофейное" оружие с оккупированных и аннексированных польских территорий официально и массово выдавалось работникам НКВД, о чем свидетельствует постановление Политбюро ЦК КП(б)У от 07.04.1940 г. (Политическое руководство Украины 1938–1989, М.: РОССПЭН, 2006, с. 69; под револьверами имелись в виду и пистолеты - в те годы пистолеты чрезвычайно часто назывались револьверами даже в официальных документах):

1. Предложить Наркомвнуделу УССР немедленно принять от Военного Совета КОВО 1800 исправных револьверов из числа трофейного оружия и по 50 патронов к каждому, передаваемому штабом КОВО НКВД УССР, согласно приказа Народного комиссара обороны СССР, для выдачи работникам западных областей УССР.
2. Предложить НКВД УССР выдать по одному револьверу и 50 патронов к нему следующим работникам западных областей УССР: первым, вторым и третьим секретарям обкомов КП(б)У, секретарям обкомов КП(б)У по кадрам и по пропаганде, председателям облисполкомов и заместителям председателей облисполкомов, первым, вторым и третьим секретарям райкомов, горрайкомов, и горкомов КП(б)У, зав[едующим] отделами обкомов КП(б)У, председателям и заместителям председателей райисполкомов, председателям горсоветов, председателям райсоветов в городах, зав[едующим] райЗУ, райуполнаркомзагам, зав[едующим] райФО, облуполнаркомзагам, нач[альникам] облЗУ, зав[едующим] облФО, зав[едующим] облторготделов, первым и вторым секретарям обкомов комсомола.
3. Настоящее решение разослать всем обкомам КП(б)У.

Пистолеты калибра 7,65 мм были чрезвычайно популярны в Польше, в том числе у полицейских (см. приложение 2).

Военный историк Алексей Исаев привёл данные из отчета (с 06.1941 по 01.01.1943) в делах Главного артиллерийского управления о выдаче иностранного оружия в войска и организации (ЦАМО РФ, ф. 81, оп. 1297, д. 34), из которых следует получение 8 июля 1941 года НКВД 25 штук 7,65-мм "пистолетов разных" с базы 36 и НКПС - 1846 (!) штук 7,65-мм "пистолетов разных" с базы 36. Это - хорошая иллюстрация количественных объемов иностранных пистолетов калибра 7,65, имевшихся в распоряжении еще до захвата немецких трофеев.

Исследователь Сергей Зенков обнаружил три релевантных документа в РГВА, 1941 года (два еще до 22 июня, а второй - 29 или 30 июня, то есть речь опять же не о трофейном оружии, захваченном у немцев), которые еще раз подтверждают не просто наличие, а именно табельность или же просто обыденность иностранного оружия в НКВД (и не только у начальства).

Служебная записка начальника УПВ НКВД СССР П. К. Сопруненко начальнику Комендантского отдела В. М. Блохину о выдаче табельного браунинга (РГВА, ф. 1/п, оп. 5а, д. 2, л. 44.). Браунинг № 2 был кал. 9 мм.		Акт проверки состояния оружия сотрудников УПВИ НКВД СССР от 12.06.1941 (РГВА, ф. 1/п, оп. 5а, д. 2, л. 249.)		Служебная записка начальника УПВИ НКВД СССР П. К. Сопруненко зам. начальника АХУ НКВД СССР Леонтьеву о выдаче пистолетов и противогазов сотрудникам, направляемым на приемные пункты военнопленных, от 29 или 30.06.1941, датировано Зенковым по другим документам (РГВА, ф. 1/п, оп. 5а, д. 2, л. 278.)

Первый документ важен еще тем, что иллюстрирует роль В. М. Блохина, опытного палача (по собственному признанию, не задававшегося вопросами о законности приказов), производившего массовые расстрелы (см. соответствующие акты) и одного из основных расстрельщиков польских военнопленных, стоявшего в списке награжденных за организацию расстрельной акции на одном из первых мест. Как комендант административно-хозяйственного управления НКВД СССР, он распоряжался в том числе и иностранным оружием, имевшимся на вооружении НКВД, и без труда мог предоставить дополнительное оружие и боеприпасы для расстрелов.

Использовался "несоветский" калибр 7,65 мм и при других расстрелах, о чем свидетельствует акт из архива Ульяновского УФСБ, опубликованный в Книге памяти жертв политических репрессий. Российская Федерация. Ульяновская область (под общей редакцией Ю. М. Золотова; 1996, Ульяновск, "Дом печати"; том 1, стр. 807). В акте приводится количество патронов, списанных во время конкретной операции августа 1937 - февраля 1938, то есть расстрельной операции по печально знаменитому приказу НКВД СССР № 00447 от 30.07.1937[4].

Данный документ подтверждает и наличие оружия калибра 7,65 мм на складах, и вполне официальное его использование для расстрелов, то есть опровергает встречающееся иногда утверждение, что расстреливали лишь из наганов и ТТ. Правда при этом обычно выдвигается новый контраргумент: мол, даже в этом документе пропорция патронов "нестандартного" калибра незначительна. Этот аспект рассмотрим в следующем разделе, здесь же нас интересует само наличие и официальное использование такого оружия.

Исследования захоронений жертв советских репрессий малочисленны и несистематичны. Тем не менее, время от времени попадается информация о нахождении иностранных боеприпасов (в частности, калибра 7,65 мм Браунинг) в таких захоронениях, что для апологетов зачастую является "аргументом" в пользу того, что это, мол, захоронения жертв немецких, финских или иных оккупантов. Чтобы не вдаваться в бесплодные дискуссии, стоит привести примеры таких находок в захоронениях на территориях, где этих оккупантов попросту не было.

Исследовательница Большого террора в Челябинской области Оксана Труфанова сообщила о находках в захоронениях Золотой Горы:

Отдельный разговор – гильзы, обнаруженные на месте археологических раскопок 1989 г. Мы не могли организовать баллистическую экспертизу, но смогли их измерить и взвесить. Данные были переданы криминалистам. Выяснилось, что лишь одна из гильз – от револьвера системы «Наган», остальные от немецких пистолетов «Вальтер-38», калибра 9 мм, образца 1938 г. и «Браунинг» образца 1910 г., калибра 7,65 мм. Часть обнаруженных патронов винтовочно-карабинные, калибром 7,62 мм, предположительно от винтовки Мосина.

(Браунинг, конечно, бельгийский.)

В захоронениях на территории Ржевского полигона (урочище Койранкангас), который не был оккупирован, также нашли остатки таких боеприпасов.

Из акта поисковых работ общественного поискового объединения "Святой Георгий" от 13.10.2012:

В ходе обследования прилегающей к месту проведения панихиды территории были обнаружены пять ям с человеческими останками. При проверке старых раскопов приблизительно десятилетней давности в отвале были обнаружены гильзы: на бруствере одной ямы гильза от пистолета "Кольт" образца 1911 года калибра 11,43 мм, на бруствере другой ямы гильза от пистолета "Браунинг" калибра 7,65 мм. Среди останков была обнаружена пуля от пистолета "Браунинг" калибра 7,65 мм и бронзовый нательный крест.

Из акта общественного поискового объединения "Святой Георгий" о проведении поисково-разведывательных мероприятий в урочище Койранкангас от 12.10.2013:

В ходе обследования территории, в тридцати метрах на восток от поклонного креста, в десяти метрах от края болота, Уткиным В.В. И Крюковым П.С. под дерном на глубине 5 см миноискателем найдены две стреляные гильзы от пистолета «Кольт». После шурфления обнаружены два человеческих скелета со следами насильственной смерти. Погибшие лежали на глубине одного метра в сухой песчаной почве, кости располагались в правильном анатомическом порядке. Первый лежал на спине, повернув голову направо. В районе грудной клетки была найдена пуля от пистолета Кольта образца 1911 года, калибр 11,43 мм. Второй погибший лежал поверх первого лицом вниз, на затылочной части черепа были два отверстия от пуль 11,43 мм. пистолета Кольта образца 1911 года. (прил. 1) Кроме того, в могиле была найдена гильза от пистолета Браунинг образца 1904 года калибра 7,65 мм.

Кадр из документального фильма "Расстрелы на Ржевском полигоне", 2017.

Информация Анатолия Разумова по результатам исследований в 2019 г.:

Утром 12 октября 2019 года поисковики отряда «Святой Георгий» обнаружили и вскрыли два двойных погребения расстрелянных на Койранкангасе. В одном из черепов нашли пулю калибра пистолета Браунинг или Коровина.
[...]
Всего на сегодняшний день в Койранкангасе обнаружены около восьмидесяти останков расстрелянных.

Информация Павла Крюкова из ОПО "Святой Георгий" по результатам исследований в 2020 г.:

10 октября сего года [2020] мы вновь посетили Койранкангас — расстрельное урочище под Петербургом. Обнаружили четыре расстрельные ямы, в каждой, как минимум, по два человека (эксгумацию не проводили и точное количество человек установить не удалось, возможно, они лежат в несколько слоев). Насколько можно было судить — все мужчины, молодые и средних лет. Из личных вещей обнаружили ключ, по видимости, от дома. На ногах одной жертвы были кожаные ботинки, а поверх — калоши. На калошах четко видны клейма, так что, если есть специалисты по обуви тех лет, просьба высказать свои суждения. Обнаружили несколько гильз от пистолетов «Кольт» и «Браунинг». Под черепом одной жертвы обнаружили пулю от Кольта М1911, запутавшуюся в ткани, видимо, были завязаны глаза

(Судя по вышеизложенной информации и акту 2016 года, палач или палачи Койранкангаса предпочитали именно кольты, и лишь на втором месте у них были пистолеты под патрон Браунинга).

Далее. Не будь использование такого оружия распространено в НКВД, зачем отделению подготовки первого отдела ГУГБ (который отвечал за охрану руководителей партии и правительства) в 1939 году выпускать брошюру для служебного пользования Описание автоматического пистолета системы "Вальтер" калибр 7,65 2-го об-ца?

Источник.

Брошюра выпущена тиражом 500 экземпляров. Здравый смысл подсказывает, что используемых на тот момент вальтеров в НКВД, вероятно, было не меньше.

Еще одной иллюстрацией того факта, что иностранное оружие калибра 7,65 мм не было в СССР в целом какой-то диковинкой, а наоборот, было распространено, является выпуск для него советских патронов (К. Соловьев, "Пистолетные патроны Браунинга", Калашников. Оружие, боеприпасы, снаряжение, 2002, вып. 5, с. 27):

В первой половине 30-х годов производство данного патрона было налажено в СССР на заводе №3 в Ульяновске, планировалось его производство и на Тульском патронном заводе, но было ли оно осуществлено автору достоверно установить пока не удалось. Необходимость производства патрона 7,65 мм Браунинг была вызвана наличием большого количества различных импортных пистолетов, оставшихся со «старых времён». В первую очередь, таких как Browning FN M1900 и M1910, Colt Pocket Hammerless M1903, Mauser M1912/14. Причём последний поступал в СССР из Германии и в 20-е годы. Кроме того, в то время под 7,65 мм патрон Браунинга в СССР проектировались некоторые пистолеты, из которых наиболее известен пистолет Коровина.

Патроны калибра 7,65 советского производства (ук. соч., с. 28).

К вопросу о доступности конкретных боеприпасов Geco мы еще вернемся, а сейчас лишь констатируем, что никаких проблем с доступностью к оружию "нестандартного" калибра у чекистов при надобности быть не могло.

Почему использовано именно это оружие?

Теперь рассмотрим вопрос о том, почему вообще расстрельщики стали использовать "иностранный" калибр и почему использование его было столь значительным (по сравнению, например, с вышепроцитированным ульяновским актом). Сразу стоит сказать, что документы о деталях акции до сих пор практически недоступны (если они еще существуют), поэтому мы можем лишь предлагать те или иные гипотетические реконструкции. Поскольку аргумент отрицателей сводится к, грубо говоря, "этого быть не могло", такие реконструкции, несмотря на гипотетичность, являются контраргументом, показывая, как могло быть. Если они, конечно, реалистичны. Поэтому опровержением этого контраргумента может являться лишь убедительная демонстрация невероятности предложенного сценария, но никак не апелляция к его гипотетичности.

При НКВД СССР существовала спецгруппа под предводительством вышеупомянутого коменданта АХУ НКВД Василия Блохина для приведения расстрельных приговоров в исполнение (о ней подробно см. в книге Н. Петрова Награждены за расстрел. 1940, 2016; также см. А. Дугин, ук. соч., с. 146). В основном спецгруппа работала в Москве и области. Но некоторые особо важные расстрелы на местах не отдавались полностью на откуп местным УНКВД. К ним в помощь - по сути для руководства/организации - посылались члены этой спецгруппы. Так было в случае расстрела под Орлом, куда приехал сотрудник для особых поручений НКВД СССР Демьян Семенихин, чье имя значится в расстрельном акте. Семенихину поручил Берия расстрелять и узников внутренней тюрьмы куйбышевского УНКВД, среди которых были Штерн и Смушкевич, Голощекин и Кедров, то есть особо важный контингент.

Было вполне естественным, что грандиозное спецзадание по расстрелу польских граждан весной 1940 года не обошлось без участия этой спецгруппы, члены которой значатся в совершенно секретном наградном списке за успешное выполнение специальных заданий (причем расстрельщики из НКВД СССР идут в списке впереди представителей УНКВД Калининской, Смоленской и Харьковской областей). Скорее всего они руководили расстрелами на местах. Прямые и довольно подробные сведения о действиях московской группы в Калинине мы имеем из показаний Токарева. Участие людей из центра подтвердил для Харькова Сыромятников ("все действия по расстрелу поляков и их захоронению контролировались представителями НКВД из Москвы"). Информации о таком же участии москвичей в расстрелах под Смоленском у нас пока нет (свидетельские показания о расстрелах там вообще очень скудны), но крайне маловероятно, чтобы операция напрямую контролировалась чекистами из центрального НКВД лишь в двух из трех пунктов. Поэтому в качестве наиболее вероятной рабочей теории в нашей попытке реконструкции мы будем исходить из того, что расстрелы военнопленных были организованы спецгруппой Блохина.

Как комендант АХУ НКВД, Блохин был со всей вероятностью ответственен за подготовку расстрельной операции в материальном плане где-то с середины марта (в командировке он был с 16 марта).

При такой массовой операции он должен был обеспечить местные УНКВД в организационном и материальном плане, чтобы не было так, что приедешь - а на месте нормальных пистолетов нет или недостаточно боеприпасов, будут ненужные задержки.

Выбираемое оружие должно соответствовать поставленной задаче, надо исходить из какой-то конкретной процедуры расстрела. Типичными для НКВД были расстрелы в специальных помещениях (часто подвальных). Подвалы НКВД не зря стали притчей во языцех, а в 1937 году в Ульяновской области начальник УНКВД прямо приказывал подчиненным (Книга памяти жертв политических репрессий. Российская Федерация. Ульяновская область под общ. ред. Ю. М. Золотова, т. 1, 1996, с. 797):

Немедленно приспособить соответствующее помещение в здании НКВД (желательно подвальное) пригодное под спецкамеру для выполнения приговоров о расстреле.

 

Мы знаем, что в Харькове и Калинине расстреливали в закрытых помещениях. Где конкретно расстреляно большинство поляков в Катынском лесу мы не знаем: какая-то часть могла быть расстреляна на открытом воздухе, над могилами, но вполне возможно, что большая часть расстреляна в каком-то из помещений "дачи НКВД", например, в гараже.

В любом случае, в середине марта вряд ли еще было известно, будут ли расстреливать в каком-то конкретном УНКВД в спецпомещениях или на открытом воздухе, значит надо было исходить из оружия, пригодного для расстрела в помещениях (оно будет пригодно и для расстрелов "на открытом воздухе", если таковые будут, но необязательно наоборот), тем более, что именно такие расстрелы были обычными.

ТТ расстреливать в закрытом помещении проблематично из-за большой мощности патрона, слишком велик риск рикошета после того, как пуля прошьет голову. При выстреле в упор пулей с такой начальной скоростью велик риск, что придется производить большую уборку и часто отмываться от крови (это было бы проблематично и на открытом воздухе), и по той же причине при относительно малом весе у пистолета относительно сильная отдача, что, опять же, является минусом при многочасовых потоковых расстрелах.

Наганами в закрытых помещениях расстреливать можно, успешно и достаточно массово. Но на самовзводе у них относительно тугой спуск, а стрелять надо много часов. И наганы мешкотны при перезарядке. Проблема не непреодолимая (несколько наганов, кто-то сидит и специально перезаряжает, пока другой стреляет). Но зачем выбирать вариант "для бедных" и решать какие-то проблемы, если можно эти проблемы изначально избежать? Умный гору обойдет. Да, наганы выполнили бы свою функцию, если бы не было готовой альтернативы. Но она была - в частности, иностранное оружие калибра 7,65 мм, будь то вальтеры, браунинги или аналоги.

Есть и еще один возможный фактор. В патроне Браунинга 7,65x17 мм 0,16 г порохового заряда. В штатном нагановском патроне по официальной советской документации - 0,3 г (Инструкция для приема и изготовления 3-х линейных револьверных патронов обр. 1895 г., 1926, с. 16), в штатном ТТ-шном - около 0,5 г. То есть с точки зрения уменьшения загазованности в расстрельном помещении выбор тоже очевиден.

Вероятно, поэтому организатор спецоперации, которому оружие со складов было доступно без каких-либо проблем, и выбрал "несоветский" калибр, как наиболее подходящий из имеющихся под условия данной конкретной задачи. В Калинине и Харькове расстреливали в подвалах, в Смоленском УНКВД - в Козьих Горах, но, возможно, большую часть и там расстреляли в закрытом помещении "дачи НКВД"; если же предположить, что большинство в Козьих Горах было расстреляно на открытом воздухе, то этот выбор, как уже отмечалось, мог быть сделан позднее (и в любом случае вальтеры или браунинги были бы оптимальнее и здесь).

При этом задача Блохина вряд ли заключалась в навязывании УНКВД оружия, скорее в предоставлении такового по надобности. Теоретически, конкретные УНКВД могли обойтись и своими силами и поставить Блохина в известность об этом - возможно, это произошло в Харьковском УНКВД, где массово использовалось советское оружие (а массовое использование иностранного пока невозможно подтвердить или опровергнуть, как уже отмечено выше). Калининское и Смоленское же УНКВД оружие и боеприпасы из центра приняли. О единстве источника боеприпасов косвенно свидетельствует использование в Катынском лесу и в Калинине патронов Geco и DWM калибра 7,65 мм (правда в разных пропорциях).

Таким образом, массовое использование иностранного оружия в данной операции имеет как минимум одно вполне рациональное объяснение: поставка из центра, выбор оружия с точки зрения оптимальности для потоковых расстрелов в закрытых помещениях.

Доступность патронов Geco.

Осталось рассмотреть последний аргумент. Он касается якобы недоступности (или малодоступности) конкретных патронов Geco, использованных в Катынском лесу. В данном случае документация тоже весьма бедна, поэтому достаточно будет проанализировать неопровергнутые возможные варианты, существование которых само по себе означает, что аргумент отрицателей не работает.

Итак, как уже отмечалось, для расстрелов поляков в Катынском лесу массово использовались патроны Geco 7,65 DD (по маркировке на донышке гильзы). Сведения о времени производства этих патронов находятся в письме фирмы "Геншов" от 28.05.1943 в ответ на официальный запрос. Данные патроны производились с 1922 по 1931 год включительно. Сразу отмечу, что информация эта была открытой, поскольку каталоги фирмы были публичными и по ним можно было точно установить временные рамки.

Дальнейшую релевантную информацию предоставил немецкий эксперт Герхард Бутц, заявивший в своем докладе, вошедшем в официальный немецкий отчет, что патроны должны были произведены в 1930-1931 гг., поскольку капсюлем-воспламенителем оказался Sinoxid, который фирма "Геншов", по информации, предоставленной Бутцу, начала использовать для производства патронов в марте 1930 год (при этом официальная дата регистрации фирмой "Геншов" этой торговой марки - 16.04.1930, см. Warenzeichenblatt, 1930, Bd. 37, S. 1375, торговая марка номер 419417). В этом капсюле вместо гремучей ртути использовался тринитрорезорцинат свинца.

Это интересный пример честности Бутца: сужение временных рамок производства патронов никак не способствовало пропаганде. Тем не менее, рассмотрим аргументацию Бутца критически. Сначала он проанализировал остатки пороховой копоти на воротниках шинелей трупов номер 3754 и 3869 и обнаружил свинец с помощью дитизона (до 60 мкг в образце 3754 и до 68 мкг в образце 3869). Именно наличие свинца указывало на то, что капсюлем был Sinoxid.

Он также исследовал 10 образцов кожи с 5 трупов (3730, 3732, 3839, 3861, 3862), взятые рядом с раной и в 2-4 см от нее. Из его таблицы следует, что в 3 образцах могли быть обнаружены крайне малые количества свинца - 1,2 и 4 мкг на трупе 3861 и 6,5 мкг у 3862. Однако правильность данных в его таблице сомнительна, поскольку на стр. 82 он утверждает, что "на наличие выстрелов в упор указывает в лучшем случае результат анализа образца 3862", в то время как на стр. 79: "исследованные образцы кожи в местах попадания, которые были которые были защищены поднятыми воротниками шинелей, были проанализированы с отрицательными результатами, за исключением случая номер 3861, в котором еще можно было обнаружить незначительное количество свинца". И в том, и в другом случае речь лишь об одном образце, но каждый раз о разном.

Бутц утверждает, что количество свинца могло уменьшиться естественным путем из-за того, что трупы находились в могилах в течение нескольких лет. К этому можно добавить альтернативное объяснение, что в некоторых случаев следов свинца могло не быть просто потому, что, возможно, использовались патроны без Sinoxid (анализ на наличие следов соединений ртути Бутц не проводил).

Метод, использованный Бутцом, является модификацией метода, изложенного в Handwörterbuch der Gerichtlichen Medizin und Naturwissenschaftlichen Kriminalistik, 1940, S. 665:

Поскольку свинец распространен повсеместно, красный дитизонат свинца будет регулярно оседать даже при исследовании необстрелянных тканей. [...] Указанные растворы сформулированы таким образом, чтобы получить 1-4 положительных извлечения [в делительной воронке] для необстрелянной ткани, так называемый результат холостого опыта, и по крайней мере на 3 извлечения больше для ткани, содержащей остатки пороха.

То есть образцы для 3861 (с его 1 и 4 извлечениями) были бы в пределах погрешности, если бы использовался оригинальный метод, хотя непонятно, как модификация Бутца влияет на это (предположительно, она уменьшает количество извлечений, необходимых для детекции). В любом случае, этот результат, полученный в полевых условиях, столь близкий к пределу обнаружения, да еще и не представленный Бутцем в корректной форме, не является бесспорным.

Наконец, Бутц проанализировал капсюль из единственного целого патрона, найденного в могиле № 2 (или 3, ГАРФ ф. 7021, оп. 114, д. 2, л. 24), и он также содержал свинец, на основании чего Бутц сделал вывод, что это патрон с Sinoxid.

Итак, у Бутца было 3 бесспорных результата (пороховая копоть на двух воротниках и оригинальный патрон), 1 или 2 сомнительных и 3-4 отрицательных. При этом порядковые номера двух трупов, отвечающих за 2 бесспорных результата, были близки друг к другу, что уменьшает статистическую значимость результата (ведь они могли быть убиты патронами из одной партии, что ничего не сказало бы нам о других партиях), которая, однако, повышается нахождением Sinoxid в случайном патроне.

Тем не менее, было очевидно ошибочно делать вывод о тысячах патронов на основании лишь такого малого количества положительных результатов (по сути, речь идет лишь о двух скорее всего независимых друг от друга результатах). Максимум, что мог на этом основании утверждать Бутц - это что в значительном числе патронов использовался Sinoxid и потому эти и только эти патроны должны были быть произведены в 1930-1931 гг. Но исключать массового использования патронов без Sinoxid (с теоретическими временными рамками производства с 1922 г. по март-апрель 1930 г.) он на самом деле тоже не мог.

Он мог исходить из того, что была использована одна партия патронов, но это ни из чего не следует. С практической точки зрения ничего необычного в таком смешении не было: если патроны были привезены с одного из складов АХУ НКВД СССР, то понятно, что на таком складе патроны, полученные из разных источников, с огромной вероятностью сортировались бы как минимум по калибру и производителю. Поэтому на одной условной полке могли лежать патроны Geco с Sinoxid и без. Вывод Бутца ошибочен.

Итак, делаем вывод: значительное число патронов Geco в Катынском лесу было произведено с марта или апреля 1930 по 1931 г. включительно; значительное число найденных патронов Geco могло быть произведено с 1922 г. по март или апрель 1930 г. (при этом понятно, что более старые патроны менее вероятны, чем более новые). Пропорция неизвестна.

Теперь перейдем к вопросу об экспорте патронов Geco. Напомню, что речь идет о значительном количестве патронов, использованных в Катынском лесу и гораздо более меньшем (по сегодняшим данным) в Калинине. В качестве нужного количества можно условно принять 6000 патронов (пара тысяч туда-сюда особой роли не играет). Это очень малое количество - грубо говоря, 2-4 ящика (по 1,5-3 тысячи патронов в каждом). Для сравнения: скидки при закупке патронов фирма "Геншов" делала начиная с 10000 штук.

Согласно письму фирмы "Геншов" от 28.05.1943:

- в указанные годы (то есть 1922-1931) фирма экспортировала патроны (включая калибр 7,65 мм) практически во все европейские страны;

- патроны (включая калибр 7,65 мм) экспортировались в СССР в относительно больших количествах до 1928 года включительно;

- после 1928 года патроны еще экспортировались в СССР, но, как правило, в относительно малых количествах;

- до 1930 года включительно патроны экспортировались в Польшу, возможно в относительно малых количествах;

- такие патроны постоянно поставлялись в Эстонию, Литву и Латвию.

Подробных данных фирма не смогла предоставить из-за истечения предписанного законом минимального пятилетнего срока хранения документации по продажам (после которой она зачастую уничтожалась).[5]

В своих показаниях от 25.04.1952 перед Комитетом Мэддена, Карл Геншов дополнил эту информацию (даты он, впрочем, вспоминал не всегда точно и тут приортет имеет, конечно, документ):

- после 1928 года в СССР были экспортированы 2-3000 патронов;

- в Литву, Латвию и Эстонию были экспортированы примерно 50000 патронов в каждую страну (при этом, судя по контексту, речь может идти о периоде после 1928 года);

- Геншов не мог вспомнить какие-либо детали экспорта патронов калибра 7,65 мм в Польшу с 1923 по 1940 год, но подтвердил сам факт экспорта продуктов фирмы в эту страну, упомянув, что он внезапно прекратился.

Геншов также подтвердил, что при хранении в оригинальной упаковке сохранность патронов была возможна от 10 до 20 лет (что более-менее соответствует современным представлениям).

Подозрения в ангажированности данного свидетельства можно отвергнуть на том основании, что если бы Геншов врал, он мог бы просто заявить, что эти конкретные патроны значительными партиями продавались прямо СССР (не говоря уже о Польше) и после 1928 г. (как минимум, больше 3000 штук), тем самым «упростив задачу» обвинителям СССР. Но этого не произошло. Также стоит отметить, что к цифрам в свидетельских показаниях надо относиться критически и не возводить их в степень абсолюта. В отсутствие документов они могут служить в первую очередь ориентиром порядка величины.[6]

Релевантным свидетельством является послевоенный ответ канцелярии Польской армии на Востоке составителям книги Катынское преступление в свете документов (Zbrodnia katyńska w świetle dokumentów, 1982, s. 274, 275):

Официальным польским военным пистолетом был пистолет WIS [первоначальное написание Vis - СР] калибра 9 мм. Однако этот пистолет поступил на вооружение очень поздно и еще относительно мало использовался сравнительно мало, поэтому подавляющее большинство офицеров имели пистолеты, либо купленные на розничном рынке, либо оставшиеся со времен предыдущей войны. Среди этих пистолетов было много пистолетов калибра 7,65 мм. В частности, примерно до 1929 года среди офицеров очень распространенным пистолетом был немецкий полицейский пистолет калибра 7,65 мм, очень удобный, один из лучших пистолетов, представленных тогда на рынке.

Боеприпасы калибра 7,65 мм для этих пистолетов, которые имелись на наших складах вооружения, частично были закуплены за границей, а частично остались со времен предыдущей войны. Большое количество боеприпасов GECO находилось на розничном рынке. В частности, Варшавская компания боеприпасов [Warszawska Spółka Amunicyjna, вероятно: Варшавская охотничья компания, Warszawska Spółka Myśliwska, которая являлась de facto владельцем Варшавского завода боеприпасов, Warszawska Fabryka Amunicji - СР] импортировала их (как калибр 7,65 мм, так и 6,35 мм) в очень больших количествах, так что все крупные магазины оружия и боеприпасов в Польше имели их в изобилии.

Правда здесь не приведены временные рамки такого экспорта. Если речь о периоде до кульминации польско-немецкого таможенного конфликта, речь может идти о прямых закупках (несмотря на довольно бедную информацию, предоставленную фирмой "Геншов", где подтверждаются сами поставки до 1930 года включительно, но говорится о "возможно" относительно малом их количестве - само слово-модификатор, впрочем, оставляет возможность того, что поставки могли быть и значительнее). Если включается и период после 1930 года, то речь может идти о перекупке через третьи страны. В любом случае патроны Geco, согласно этой информации, определенное время редкостью в Польше не были.

При этом в Польше массово выпускались свои патроны Браунинга калибра 7,65 (L. Erenfeicht, Z. Gwóźdź, "Walther PPK Policji Państwowej", Strzał, 2019, № 3, s. 71; Z. Gwóźdź, P. Zarzycki, Polskie konstrukcje broni strzeleckiej, 1993, s. 25, 26), поскольку количество пистолетов этого калибра в Польше было реально большим. Одним лишь полицейским просто для ежегодных учений необходимы были десятки тысяч таких патронов (см. приложение 2).

Собственное производство как минимум в релевантный период не означало, что не закупались и иностранные патроны (на то и конкуренция). Поскольку обратное утверждение иногда выдвигается отрицателями, стоит привести пару примеров, его опровергающих.

Так, в ценнике виленского филиала Варшавской охотничей компании за 1930 год мы видим продажу патронов калибров 7,65 мм и 6,35 мм бельгийской фирмы FN:

И ни одного польского патрона этих калибров. (При этом в каталоге Варшавской охотничей компании за 1935 год уже продаются лишь польские патроны этих калибров, произведенные Варшавским заводом боеприпасов; каталог Warszawska Spólka Myśliwska 1935, s. 15).

В каталоге оружейной фабрики С. Накульского в Гнезно за 1928 год мы также не находим польских патронов калибров 7,65 мм и 6,35 мм, зато находим бельгийские фирмы FN и неназванные немецкие (S. Nakulski - Gniezno - Fabryka broni, 1928):

Таким образом, на каком-нибудь из польских складов, включая частные, в 1939 году вполне могли находиться несколько тысяч патронов Geco производства 1930 года и раньше, закупленные прямо у фирмы "Геншов", и 1931 года, закупленные в третьих странах. Речь может идти как о купленных и неиспользованных, так и нераспроданных патронах.

Теперь вспомним, что, согласно письму фирмы "Геншов", патроны экспортировались практически во все европейские страны. Как минимум одна страна в этом смысле особенно релевантна - Финляндия.

Фирма занималась экспортом боеприпасов в эту страну как раз в интересующий нас период (А. Борцов, "Патроны Финляндии. Часть 2", Мастер Ружье, 2007, № 124, с. 74, 75):

Основным патроном финских вооруженных сил для пистолетов и пистолетов-пулеметов являлся 9x19 Parabellum. Пистолеты P.08 попали в Финляндию в начале 20-х годов из побежденной Германии. Этот патрон закупался в небольших количествах, главным образом, в Германии на фирме Gustav Genschow & Co AG (GECO) для организации Охранных дружин. С начала 30-х годов фирма Suojeluskuntain Ase- ja Konepaja Osakeyhtiö (SAKO) освоила снаряжение этих патронов из стреляных гильз, а с 1934 года специально для снаряжения в Финляндии GECO стала поставлять гильзы с клеймом "Sako 9 m/m".

[...]

Широко использовалось в финских вооруженных силах и оружие под 7,65-мм патрон Браунинга (.32 ACP). В дополнение к разнообразным конструкциям пистолетов, оставшихся после первой мировой войны, в 1919 году через Францию были закуплены 10000 испанских Ruby. Патроны для этого оружия приобретались в Бельгии, Германии, Франции, Чехословакии, Италии и Великобритании. Но с началом военных действий покупка боеприпасов за границей сильно затруднилась и с 1942 года 7,65-мм патроны Браунинга с пулей массой 4,7 граммов в томпаковой оболочке стали производиться VPT.

Немало деталей по этому вопросу можно найти в книге ведущих финских оружиеведов Мики Питкянена и Тимо Симпанена Monen sortin pistoolinkuulia: itsenäisyytemme alkuvuosina ja Suomen sodissa käytetyt pistoolinpatruunat, 2015 (эл. версия; ISBN 978-952-93-6021-5), на чьих исследованиях базируется вышепроцитированный отрывок. Из нее, в частности, следует, что в межвоенные годы фирма "Геншов" экспортировала патроны различных калибров в Финляндию (s. 17, 35, 36, 39, 40, 48, 60, 62, 63, 66, 71).

Среди них, в частности, патроны калибра 7,65 мм Парабеллум, которые нас тут сами по себе не интересуют (нам интересны патроны Браунинга), но пример которых показывает, что аргумент некоторых отрицателей о том, что собственное производство патронов противоречит импорту, не работает (s. 38):

До начала производства патрона 7,65 мм Парабеллум в Финляндии в начале 1930-х годов патроны, используемые вооруженными силами и гвардией, закупались за рубежом. Даже после того, как компания Sako начала промышленное производство патронов калибра 7,65 мм, импорт патронов для вооруженных сил и гвардии продолжался, а во время войны эти патроны все еще производились за рубежом. Наиболее типичными патронами 7,65 мм Парабеллум, импортированными в 1920-х и 1930-х годах, были патроны немецких компаний Deutsche Waffen- und Munitionsfabriken AG и Gustav Genschow & Co. AG, но значительные объемы были также закуплены на заводе Kynoch компании Imperial Chemical Industries Ltd. в Англии.

Относительно патронов Браунинга калибра 7,65 мм (s. 50, 51):

Тем не менее, 7,65 мм Браунинг долгое время оставался на вооружении и стал одним из основных пистолетных патронов, используемых вооруженными силами в течение нескольких десятилетий. Во время Зимней войны и войны-продолжения для вооруженных сил было закуплено еще много 7,65 мм пистолетов Браунинга, таких как FN m/1910 и Beretta m/35. Хотя 7,65 мм патрон не был достаточно мощным для боевого применения, он также в значительной степени использовался как часть пистолетного вооружения боевых подразделений, просто потому, что более мощные пистолеты были недостаточно доступны. Однако, как правило, пистолеты этого калибра использовались в тыловых войсках и, например, в обеспечении.
Большое количество пистолетов под 7,65-мм патрон Браунинга, около 11000 летом 1940 года, и трудности с получением патронов из-за рубежа заставили финнов рассмотреть вопрос о производстве 7,65-мм патронов в Финляндии в начале войны, и поэтому в 1942 году Valtion Patruunatehdas начала производить 7,65-мм патроны Браунинга.

Таким образом, собственное массовое производство действительно началось лишь позже релевантного для нас временного периода. Поэтому (s. 52):

До начала отечественного производства 7,65 мм патроны Браунинга закупались за рубежом. В 1920-х и 1930-х годах боеприпасы закупались из разных источников Силами обороны, шюцкором и частными торговцами. По этой причине некоторые 7,65 мм патроны Браунинга можно найти в Финляндии и сегодня, но перечислить их все здесь не только невозможно, но и не нужно. Известно, что в Силах обороны использовались патроны немецких патронных заводов Gustav Genschow & Co, D.W.M. и Sellier & Bellot, бельгийского Fabrique Nationale, британского I.C.I. Kynoch, французского Société Francaise des Munitions и итальянского государственного Pirotecnico di Bologna.

Таким образом, на основе опубликованных до сегодняшнего момента данных нельзя исключить нахождение трофейными командами РККА в 1939 году на каком-нибудь даже захолустном складе на Карельском перешейке среди иных боеприпасов небольшой партии патронов Geco калибра 7,65 мм, которая затем через ГАУ КА могла попасть в АХУ НКВД СССР (как это было с оружием в примере с ведомостями ГАУ за лето 1941 г.).

Реклама патронов фирмы "Геншов" в издании Hakkapeliitta, 29.09.1928, № 40: "В момент опасности вы всегда можете положиться на свой пистолет, если он заряжен патронами D. Патроны D безупречны, точны и надежны". Как подтверждается экспортным каталогом фирмы "Геншов" за 1929 г., речь здесь о маркировке "D" на патронах "Геншов", означавшей "Durlach" (место производства) и ставшей брендом.

Упаковка патронов фирмы "Геншов" 1930-х гг. в основанном в 1930 г. Музее охоты Финляндии, посвященном финской культуре охоты с древности до наших дней.

Упаковка патронов фирмы "Геншов" 1920-х гг. (см. каталоги), там же.

Наконец, фирма "Геншов" и Карл Геншов сообщали об экспорте патронов в СССР (в большем объеме по 1928 год, в меньшем - 2-3000 патронов - после). Контраргументы против поставок до 1928 включительно мне не встречались. По сведениями оружиеведа Игоря Карклиньша, фирма "Геншов" в это время поставляла оружие (а, значит, вероятно, и боеприпасы), в частности, украинским чекистам при посредничестве знаменитого оружейника Евгения Гуревича (И. Карклиньш, "Чужой среди своих", Мастер Ружье, 2012, № 178, с. 43, 44):

В январе 1926 года его переводят на должность заведующего отделом автотранспорта и оборудования коммунальных хозяйств Технической конторы Госторга УССР. На работе в "Укргосторге" открываются незаурядные коммерческие способности Евгения Самойловича. Описываемые события относятся к временам НЭПа, новой экономической политики, позволившей в короткие сроки восстановить промышленность и сельское хозяйство Украины. Госторг УССР был абсолютно самостоятельной организацией, осуществлявшей экспортно-импортные, торговые и заготовительные операции, а также занимавшейся капитальным строительством. Молодой республике требовалась всевозможная техника, автотранспорт и ... оружие.
Гуревич знакомится с Иоганном Йостом, прибалтийским немцем из Либавы (Лиепаи). В СССР он представлял интересы фирм "Густав Геншов", "Зауэр", а потом и "Крупп".
[...]
Игра, которую вёл Гуревич, помогала заключать прямые контракты на самых выгодных условиях, гораздо более выгодных, чем это удавалось делать сотрудникам нашего торгпредства в Берлине. Так, передав Йосту ложные сведения о намерении "Укргосторга" купить у Круппа автобусы, удалось заключить контракт с фирмой "Бюссинг". Фирмы "Густав Геншов" и "Зауэр" на протяжении трёх лет снабжали ГПУ оружием, высылая его по почте на условный адрес. Для этого было подготовлено специальное решение Наркомата юстиции. Часть оружия, в том числе для спортивного общества "Динамо", приобреталась через "Укргосторг". Фирма "Густав Геншов", помимо своих изделий, предлагала ещё и продукцию американских фирм. С помощью закупленных Гуревичем приспособлений в ГПУ было налажено производство револьверных патронов

После же этого, в начале тридцатых, согласно отрицателям, патроны якобы не закупались бы, так как с начала 1930-х годов массово производились свои (о чем упомянуто выше). Но если эта логика кое-как работает для крупных госзакупок (со скрипом, поскольку советские патроны не обязательно были так же качественны, как иностранные - в одной статье упоминается "не очень качественная выделка патронов"; А. Донец, Д. Адеев, "'Шестерки' и 'семерки' дядюшки Браунинга", Мир увлечений: Охота & Оружие, 2014, № 5), она никак не исключает закупки относительно малых партий для самых разных целей.

Таких, как, например, запас для возможных испытаний оружия (где разница между отечественным и импортным производителем патронов вполне может быть важна). Как иллюстративный пример можно привести полигонные испытания с 25 июня по 13 июля 1930 г. комиссией под председательством В. Ф. Грушецкого пистолетов Коровина, Прилуцкого и Токарева в сравнении с вальтерами, парабеллумами, браунингами и другими пистолетами калибров 7,65, 9 и 11,43 мм. При этом из каждого образца было выпущено по 500 патронов на первой стадии, на второй же стрельба из образцов, показавших наиболее удовлетворительные результаты, продолжалась до 2000 выстрелов, что показывает, сколько примерно патронов нужно было для подобного рода испытаний (Д. Болотин, История советского стрелкового оружия и патронов, 1995, с. 20, 21). Иметь запас для будущих возможных испытаний было вполне разумно. А при неиспользовании запас вполне мог быть распределен между ведомствами.

Ну и, наконец, единичные закупки даже при присутствии примерных отечественных аналогов вполне объяснимы, когда речь шла о новинках. Например, когда появились патроны Geco с Sinoxid, это само по себе могло быть поводом для закупки небольшой партии в несколько тысяч патронов. Тем более, что интересующие нас патроны были бы закуплены еще тогда, когда производство соответствующих советских аналогов такого же калибра только налаживалось.

При этом, как уже было указано, число патронов, проданное фирмой "Геншов" СССР после 1928 г., не обязательно ограничивается названным Карлом Геншовым по памяти количеством (2-3000), поскольку он вспоминал события более чем 20-летней давности. Это не более чем ориентировочная оценка, порядок величины. Реальная цифра могла быть и больше.

На этом основании можно перечислить как минимум следующие возможности для поступления патронов Geco 1922-1930 и 1930-1931 гг. выпуска на склад АХУ НКВД:

- захват таковых патронов в Польше в 1939 г., куда они могли экспортироваться из Германии по 1930 г., а затем в каком-то объеме закупаться через третьи страны;

- захват таковых патронов на Карельском перешейке в 1939 г.;

- прямые поставки в СССР.

Учитывая, что на складе АХУ НКВД патроны из любых источников наверняка сортировались бы не только по калибру, но и по производителю, верными могут быть несколько вариантов сразу.

Последний пункт, очевидно, также является вероятным объяснением того, почему при вероятном присутствии на складах НКВД патронов разных стран (включая Польшу и Бельгию) в Катынском лесу преобладают гильзы одного производителя. Вряд ли на складе патроны были вперемешку, и речь здесь идет либо о личной преференции Блохина, либо о случайности, не выходящей за рамки разумного (взяты несколько ящиков, хранящихся бок о бок).

Выводы.

Из всего вышесказанного можно сделать следующие выводы:

- важна не "табельность" оружия как таковая, а наличие его на складах и хороший резон для его использования;

- в довоенном СССР имелись значительные запасы иностранного оружия, в том числе калибра 7,65 мм, как импортированного, так и "трофейного";

- как рядовые чекисты, так и те, которые прямо участвовали в расстрелах, зачастую имели иностранное оружие (иногда, по-видимому, только его), которое, очевидно, пользовалось популярностью;

- "трофейное" оружие массово распределялось среди чекистов (и не только);

- оружие калибра 7,65 мм использовалось во время массовых расстрельных операций 1937-1938 гг;

- в 1940 г. иностранное оружие калибра 7,65 мм не просто имелось в НКВД, а было в нем табельным оружием (пусть и не для всех чекистов, а для отдельных должностей) то есть обязательно находилась на складах с соответствующими боеприпасами и проблем с его выделением для каких-то конкретных операций быть не могло;

- немецкие боеприпасы Geco могли попасть на склады НКВД как из прямых закупок в Германии, так и быть захвачены в Польше или Финляндии (причем верны могут быть сразу несколько вариантов);

- доступ расстрельных команд к нужному оружию и боеприпасам мог легко обеспечить - и, скорее всего, это и сделал - начальник АХУ НКВД СССР В. М. Блохин, один из организаторов расстрелов польских военнопленных;

- таким образом, никакой проблемы с доступностью этого оружия для чекистов-расстрельщиков не было, осталось лишь перечислить возможные и вероятные причины использования именно "нестандартного" иностранного оружия;

- одним из вероятных предположений является предложение оружия Блохиным УНКВД в марте 1940 года, исходя из своего богатого расстрельного опыта, с учетом каких-то из следующих факторов, имеющих значение при потоковых многочасовых расстрелах: излишняя мощность ТТ (отдача, повышенная вероятность запачкаться; рикошет - причем если в Козьих Горах большинство и расстреляли на открытом воздухе, что вряд ли, то такое решение могло быть принято уже после доставки оружия; громкость), мешкотность (неудобность при перезарядке) наганов и их относительно тугой спуск; меньшее количество пороха в патроне калибра 7,65 мм и, следовательно, меньшая загазованность расстрельного помещения (см. выше о Козьих Горах); принято предложение было как минимум двумя УНКВД (Смоленским и Калининским).

Таким образом, аргумент о том, что использование иностранного оружия калибра 7,65 мм и немецких боеприпасов к нему свидетельствует о "немецком следе" в Катыни совершенно несостоятелен.[7]

---

Примечания:

[1] Информация об использовании патронов калибра свыше 8 мм ненадежна, так как соответствующие отверстия в черепах могли быть повреждены в ходе двух эксгумаций (включая одно перезахоронение) как механически, так и в результате естественной эрозии, а гильзы, пули и патроны таких калибров не найдены ни немецкой, ни советской, ни польской сторонами.

[2] В тексте статьи очевидная опечатка "497A".

[3] Замечу, что катынский отрицатель и невежественный неосталинистский пропагандист, почему-то считающий себя историком, А. Дугин в вышеуказанной книге Тайны архивов НКВД просто искажает значение этого приказа, не понимая, что важно именно обязательное наличие на складах достаточного количества этого оружия, а не наличие его у каких-то конкретных должностей. Он также делает арифметическую ошибку, утверждая, что в первой норме лишь 8 штатных единиц имели указанный калибр, тогда как их было 10. И понятно, что 10 штатных единиц не соответствуют 10 персонам; если написано, что калибр 7,65 мм полагался начальнику отдела/отделения и его заму, это включало в себя всех начальников и их замов всех отделов и отделений управления. То же касается начальников управлений и их заместителей, а также начальников отделов в республиках, краях, областях... В сумме набегает прилично единиц, которые должны были быть на складах для оперативной замены в случае чего. И это ведь всего одно управление НКВД.

[4] О сроках проведения операции см. например постановление ЦК ВКП(б) об утверждении дополнительных лимитов на репрессии по приказу НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г. в сб. Трагедия советской деревни, 2006, том 5, книга 2, док. 4, с. 34-5, "[в]о всех остальных краях, областях и республиках работу троек закончить не позднее 15 февраля 1938 г. ...". Эта четкая привязка к расстрельной акции делает аргумент о том, что в документе не фигурирует прямое указание на расстрел, несостоятельным; к тому же упоминаемый в документе комендант горотдела НКВД Романов по должности был связан с исполнением смертных приговоров, и в предписании начальника горотдела Коробицына он числится как один из непосредственных палачей.

Для расстрелов свозились, судя по всему, люди со всего Ульяновского района; по некоторым сведениям, только в подвале горотдела за всю операцию расстреляно не менее 1100 человек. Расстрелы проводились и на месте захоронений. При этом стоит отметить, что в практике расстрелов НКВД нередки были случаи использования более одного патрона для казни одного человека (А. Г. Тепляков, Процедура: исполнение смертных приговоров в 1920-1930-х годах, 2007, с. 32-3):

Старший горсудья г. Бийска Прапорщиков изощрялся, в деталях описывая способ казни во всех составленных им актах: так, над расстрелянным 27 марта 1933 г. "за хищение соц. собственности" Е. М. Чурилиным "приговор в 23 часа 25 минут приведён в исполнение посредством произведения четырёх выстрелов из нагана в область затылочной части головы..." ; осуждённого по указу от 7 августа 1932 г. А. М. Киреева казнили 7 апреля 1933 г. "через посредство выстрела двух пуль из нагана в голову"; двух осуждённых по этому же указу казнили 15 августа 1933 г. "через посредство выстрела из револьвера системы "Наган" в область задней части затылка". Обычно стреляли в голову два-три раза: опергруппа НКВД ТатАССР, расстрелявшая за 26 августа, 21 и 26 сентября 1937 г. 38 осуждённых, отчиталась за расход 84 патронов к револьверу "наган".

[5] Не путать с реальным сроком годности патронов. Пятилетний срок означает лишь, что фирма не давала официальную гарантию на сохранность патронов на срок более пяти лет. Но, грубо говоря, телевизор с одним годом гарантии не обязательно перестает работать через год.

[6] Дополнительную чрезвычайно общую и косвенную информацию об экспорте можно найти в годовых отчетах фирмы. Из отчета за 1926 г. (от 11.03.1927):

Прошедший хозяйственный год не принес значительных улучшений по сравнению с предыдущим годом в плане сбыта и ценообразования. На внутреннем рынке консолидация экономической ситуации привела к еще большей сдержанности и более осторожным закупкам со стороны розничной торговли. Этому также способствовали особенно неблагоприятные для охоты условия. На зарубежном сегменте бизнеса не сказалось неблагоприятным образом то, что в отдельных зарубежных регионах, в частности, в Бельгии и Франции, валютный обвал приостановился; тем не менее, до сих пор не произошло улучшения ситуации с ценами на мировом рынке. Заключение Локарнского договора и последующее решение вопроса о разоружении не создали полностью удовлетворительной ситуации для экспорта наших изделий, но, по крайней мере, положили конец прежней неопределенности. Будущее нашего отечественного бизнеса, вероятно, в значительной степени зависит от того, будут ли введены дальнейшие ограничения на торговлю оружием и боеприпасами, и, возможно, какие именно.

Из отчета за 1927 г. (от 30.03.1928):

В отчетном году удалось добиться значительного увеличения сбыта и, соответственно, значительного процентного сокращения издержек. Таким образом, несмотря на все еще неблагоприятные рыночные условия, был достигнут удовлетворительный результат. Емкость внутреннего рынка, однако, оставалась ограниченной и в предыдущем году из-за вновь неблагоприятных условий охоты, а также под влиянием ухудшившихся официальных правил продажи оружия и боеприпасов. За рубежом принятые несколько лет назад меры по открытию новых рынков сбыта в различных странах принесли свои плоды, так что потери продаж в других областях, вызванные препятствиями в торговой политике, были более чем компенсированы.

Из отчета за 1928 г. (от 01.06.1929):

В отчетном году оборот еще больше увеличился. В Германии этому способствовало, в частности, улучшение условий для охоты. Несмотря на препятствия, вызванные высокими импортными пошлинами на многих зарубежных рынках сбыта, продажи за рубежом были вполне удовлетворительными. Из отчета за 1929 г. (от 22.05.1930): В отчетном году наш отечественный бизнес пострадал от исключительно неблагоприятных погодных условий зимы 1928-29 годов. [Далее перечисление других проблем.] В результате продажи на внутреннем рынке не полностью соответствовали показателям предыдущего года.
В зарубежном сегменте бизнеса удалось компенсировать эту потерю в обороте, так что общий оборот в 1929 году превысил показатели предыдущего года. Увеличение продаж за рубежом, однако, частично объясняется особенно благоприятной экономической ситуацией для некоторых наших изделий в определенных регионах сбыта, причем нельзя ожидать, что эта ситуация сохранится в долгосрочной перспективе.

Из отчета за 1930 г. (от 06.1931): Ухудшение общей экономической ситуации в отчетном году и связанное с этим снижение покупательной способности, особенно в сельской местности, для которой особенно важны наши изделия, оказали неблагоприятное влияние на наш бизнес в стране и за рубежом. Тем не менее, продажи в Германии выросли по сравнению с неблагоприятным положением в предыдущем году, так как хорошие условия охоты и благоприятные погодные условия для спортивной стрельбы позволили увеличить потребление наших изделий. Зарубежный сегмент бизнеса, напротив, сократился сильнее, так как различные ранее важные области сбыта почти полностью исчезли из-за политической ситуации в них.

Из отчета за 1931 г. (от 05.1932):

Продолжающееся ухудшение экономической ситуации в стране и за рубежом также повлияло на продажи нашей компании. В Германии этот спад обострился из-за законодательных положений 4-го Указа Президента Рейха о защите экономики и финансов и о защите мира в стране от 8 декабря 1931 года, который затруднил продажу оружия и боеприпасов. Ухудшение платежеспособности клиентов в стране и за рубежом заставило увеличить списания по задолженности. Убытки были понесены в связи с изменением валютных курсов в Южной Америке, а также падением английского фунта и скандинавских валют.

Из отчета за 1932 г. (от 05.1933):

Активность нашей компании в отчетном году продолжала снижаться. В Германии не удалось сохранить объемы продаж предыдущего года, кроме того, они сократились в стоимостном выражении из-за снижения цен в отчетном году. За рубежом наши продажи резко снизились из-за все еще растущих препятствий для бизнеса, вызванных валютными трудностями, ограничениями на импорт и повышением таможенных пошлин. Цены в зарубежном сегменте бизнеса также снизились.

Из отчета за 1933 г. (от 05.1934):

В отчетном году активность нашей компании испытала приятное оживление. На внутреннем рынке благоприятное влияние оказали возросшая покупательная способность основных потребителей нашей продукции и хорошие условия для охоты. Несмотря на сохраняющиеся трудности в валютной и торговой политике, зарубежный сегмент бизнеса был сохранен. Однако цены, которых можно был достичь за рубежом, оставались низкими.

Из отчета за 1934 г. (от 05.1935):

В отчетном году продолжилось улучшение активности нашей компании. В основном это связано с растущей популярностью стрелковых видов спорта в Германии. В зарубежном сегменте бизнеса, на который приходится около четверти общего оборота нашей компании, можно отметить увеличение объема оборота. В стоимостном выражении прошлогодний оборот не был достигнут, так как цены продолжали сильно снижаться из-за конкуренции со стороны стран с малоценными валютами.

И так далее.

[7] Один явно умственно одаренный "критик" так отреагировал на это заключение: "Он считает, что у немцев не могло быть немецких пистолетов и немецких патронов. А какие могли быть? Африканские?". Понятно, что из моего вывода такой нонсенс не следует вообще никак. К сожалению, такого рода "контраргумент" вполне иллюстрирует средний уровень интеллекта и аргументации катынских отрицателей.

---

 

Приложение 1: примеры иностранного личного и наградного оружия чекистов.

Из доклада помощника начальника 3 спецотдела НКВД капитана государственной безопасности Щепилова от 11 апреля 1939 года об обыске квартиры Николая Ежова (А. И. Полянский, Ежов: история "железного" наркома, 2003, с. 206):

Изъяты мною при обыске пистолеты «Вальтер» № 623573, калибра 6,35; «Браунинг» калибра 6,35, № 104799 — находились запрятанными за книгами в книжных шкафах в разных местах. В письменном столе, в кабинете, мною был обнаружен пистолет «Вальтер» калибра 7,65, № 777615, заряженный, со сломанным бойком ударника.

У знаменитого "бутовского" расстрельщика И. Д. Берга был при аресте изъят вальтер и патроны (последние, по-видимому, судя по трудноразбираемым, но все же видным, цифрам - калибра 7,65 мм; Л. Головкова и др., Бутовский полигон: 1937-1938. В родном краю; документы, свидетельства, судьбы, вып. 8, 2004, с. 75).

При аресте легендарного Лёвки Задова - Л. Н. Зиньковского, на момент ареста - обычного чекиста, у него изъяли вальтер и патроны к браунингу (благодарим Константина Богуславского за предоставленные документы из ГДА СБУ).

При аресте чекистов-фальсификаторов И. Е. Рыбакова, Б. И. Раева, А. Г. Шнайдера и Я. В. Зислина в 1939 году был изъят целый арсенал иностранного оружия (благодарим Сергея Прудовского за опубликованные документы из ГДА СБУ):

При аресте чекиста П. П. Киселева та же картина (и снова благодарим Сергея Прудовского за опубликованные документы из ГДА СБУ):

То же с З. Б. Кацнельсоном (ГДА СБУ, д. 57486-фп; благодарим К. Богуславского за предоставленные документы):

 

И с А. С. Томиным (благодарим К. Богуславского за предоставленные документы):

У Э. П. Салыня были изъяты при аресте 10.08.1937 "Маузер 7,65 № 452437, 8 боевых патронов" (А. Н. Дугин, Тайны архивов НКВД СССР: 1937-1938, 2020, с. 237 со ссылкой на ЦА ФСБ АСД № Р-10468). У Я. К. Баутина при обыске (арест 21.03.1939) найден маузер калибра 7,65 мм, 63 патрона такого же калибра и 123 патрона калибра 6,35 мм (Р. Подкур, О. Лисенко, "Кримінальна справа на співробітника УНКВС Я. Баутіна", З архівів ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ, 2018, №2 (50), с. 45). При аресте в 1938 году чекистов В. Кашина и С. Руденко из Харьковского УНКВД, принимавших участие в расстрелах, у первого был изъят браунинг, у второго - маузер (О. Бажан, В. Золотарьов, "Смертні вироки у період Великого терору на території Харківщини: статистика, процедура та персональний склад 'розстрільної команди'", З архівів ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ, 2019, №1 (51), с. 40).

Вот наградные маузеры калибра 7,65 мм и браунинги (Государственный архив Новосибирской области, ф. 911, оп. 1, д. 8, л. 316, 320; документы предоставлены А. Г. Тепляковым):

Вот грамота о награждении чекиста П. С. Красовского браунингом (архивная коллекция Рязанского "Мемориала"):

Вот разрешение чекисту А. П. Альпову носить и хранить иностранные пистолеты (в том числе маузер калибра 7,65 мм; архивная коллекция Рязанского "Мемориала"

Многочисленные примеры наградного иностранного оружия разбросаны по обширной литературе. Как пример, согласно книге М. А. Тумшиса и В. А. Золотарёва Евреи в НКВД СССР. 1936-1938 гг. Опыт биографического словаря, 2-е изд., 2017, были награждены маузерами Я. С. Айзенберг (1929; с. 87), И. Р. Баркан (1929; с. 118), Д. М. Дмитриев (1929; с. 279), Э. А. Зибрак (1928; с. 308), А. Б. Калецкий (1929; с. 327), В. Г. Людомирский (1922, 1928, 1931; с. 421), С. Л. Римский (1930; с. 544), М. Р. Розенблюм (1930; с. 553), А. С. Ройтгеринг (1929; с. 557), Б. Д. Сарин (1929; с. 587), А. М. Серебряков-Ступницкий (1932; с. 595), А. Е. Чернов (1929, 2 раза; с. 665-6), М. П. Шрейдер (1930; с. 692), И. Л. Эстрин (1929; с. 715).

В книге В. Воронова и А. Шишкина НКВД СССР. Структура, руководящий состав, форма одежды, знаки различия 1934-1937, 2005 читаем (с. 207): Помимо выше описанной револьверной кобуры использовались кобуры пистолетов системы "ТТ", "ТК", "Браунинг" и некоторых других моделей, состоявших на вооружении органов и войск НКВД".

В книге приводится "рисунок облегченного вооружения для комсостава НКВД обр. 1935 г. с кобурой пистолета 'Браунинг'" посередине (с. 206).

---

Приложение 2: о популярности калибра 7,65 мм в Польше в межвоенный период на примере польской полиции.

Документы о наличии пистолетов калибра 7,65 мм и патронов Браунинга 7,65 мм на 01.07.1936 в воеводских управлениях государственной полиции и в столичном управлении (Archiwum Akt Nowych, 2/349/2/3.3/762).

Суммы приводятся по напечатанным данным (без учета рукописных исправлений). В суммы включены личные пистолеты рядовых (и личные патроны, если таковые данные приводятся) и служебные единицы, находящиеся в пользовании и на складах.

В единичных случаях в таблицах говорится о непригодности малого количества пистолетов для использования или о необходимости ремонта.

Город, где находилась воеводское или столичное управление	Количество пистолетов калибра 7,65 мм (для патрона Браунинга)	Количество патронов Браунинга калибра 7,65 мм
Варшава	972	13690
Лодзь	1370	52576
Кельце	1385	36877
Белосток	803	21492
Варшава (столичное управление)	1255	19318
Краков	525	13255
Львов	1389	21816
Станиславов	601	14841
Познань	547	22053
Тарнополь	891	12483
Торунь	554	22479
Луцк	934	14035
Люблин	876	25899
Брест	858	13549
Новогрудок	778	15793
Вильно	720	15695
Всего по перечисленным управлениям:	14458	335851

 

Запросы управлений полиции о предоставлении патронов для учений, соревнований, пополнения боеприпасов (Archiwum Akt Nowych, 2/349/2/3.2/735):

Черновик письма 1937 г. с просьбой выдать для учений управлений полиции определенное количество патронов разных калибров, в частности 144075 патронов для автоматических пистолетов калибра 7,65 мм (там же):

Фрагмент реестра прихода и расхода оборудования, боеприпасов и т. д. с указанием на запас патронов калибра 7,65 мм на неназванном варшавском складе на 04.08.1938 в количестве 358514 штук и на складе управления полиции города Варшавы на 21.05(?).1939 в количестве 305814 штук; возможно, речь идет об одном и том же складе; также приводятся данные выдачи патронов за разные даты различным управлениям (Archiwum Akt Nowych, 2/349/2/3.3/750):

Черновик ответа Главного управлениям полиции Высшей контрольной палате от 20.06.1939 по поводу закупки 3000 немецких вальтеров вместо отечественных наганов (Archiwum Akt Nowych, 2/349/2/3.3/762; также см. Erenfeicht, Gwóźdź, op. cit., s. 73):

Перевод ключевого отрывка: В связи с вышеизложенным, поясняю:
1) Ничто не послужило причиной отказа от первоначального намерения вооружить милицию револьверами "Наган", поскольку полиция как была, так и будет вооружена этими револьверами, однако их непомерно высокая цена (98 злотых 90 грошей за штуку) явно оправдала бы переход на другое вооружение.
2) Автоматические пистолеты сист. "Вальтер" существуют в полиции уже несколько лет, и теперь пистолеты этого типа были закуплены для всей следственной полиции, чтобы унифицировать ее вооружение и дать ей оружие, надежное, легкое и пригодное для ношения в кармане гражданской одежды.
3) Хотя Государственный оружейный завод производит автоматические пистолеты "Vis" для нужд армии, эти пистолеты не подходят для нужд полиции в целом и следственной полиции в частности.

Естественно, калибр 7,65 мм массово использовался полицией и намного раньше, как дает понять следующее объявление (Kurjer Warszawski, 28.12.1927, № 355, s. 15; также см. Epoka, 28.12.1927, № 355, s. 10):

Главное управление государственной полиции объявляет открытый тендер на поставку кандалов и револьверных патронов в следующих количествах:
1) 500,000 патронов для автоматических пистолетов калибра 7,65 мм.
2) 30,000 патронов для автоматических пистолетов калибра 6,35 мм.
3) 35,000 патронов для автоматических пистолетов "Маузер" калибра 7,63 мм.
4) 2,000 патронов для автоматических пистолетов "Маузер" калибра 9 мм.
5) 40,000 патронов для автоматических пистолетов "Штайр" калибра 9 мм.
6) 20,000 патронов для автоматических пистолетов "Штайр" калибра 8 мм.
7) 200,000 патронов для револьверов "Наган".
8) 35,000 патронов для револьверов Гассера калибра 8 мм.
9) 5,000 патронов для револьверов Лебеля калибра 8 мм.
10) 5,000 штук цепных кандалов.
11) 5 000 штук навесных замков для кандалов.
Поставка должна быть осуществлена к 15 марта 1928 года.
Предложения по вышеуказанным поставкам должны быть представлены в Главное управление государственной полиции в Варшаве, ул. Новы Свят нр. 67, в запечатанных конвертах с пометкой: "Предложение на патроны для револьверов" до 13 января 1928 года, 9 часов.
В предложении должно быть указано происхождение предлагаемых патронов и год выпуска, а также должны быть приложены 25 патронов каждого типа.
Цены должны быть указаны в злотых с учетом доставки на склад Главного управления государственной полиции в Варшаве.
К заявке должна быть приложена квитанция о внесении залога в размере 3% от стоимости предлагаемой поставки в Центральной кассе Государственной полиции в Варшаве. Принимаются предложения на отдельные партии предлагаемых на конкурс товаров.
Вскрытие предложений состоится 13 января 1928 года, в 10 часов утра, во II отделе Главного управления государственной полиции в Варшаве, ул. Новы Свят, нр. 67.
Вся информация предоставляется II отделом Главного управления государственной полиции в рабочее время. Главное управление государственной полиции оставляет за собой право произвольно выбирать участников торгов и изменять количество патронов, выставленных на торги, без объяснения причин.

Понятно, что полицией дело не ограничивалось. Например, работникам службы железнодорожной охраны, подчинявшимся дирекции в Познани, было в 1938 г. предписано при использовании боеприпасов заполнять специальные протоколы о том, сколько именно патронов было использовано, причем в формуляре указаны лишь три вида вооружения - карабины, наганы и автоматические пистолеты калибра 7,65 мм (Dziennik Zarządzeń Dyrekcji Okręgowej Kolei Państwowych w Poznaniu, 28.11.1938, № 5, s. 77, 78, 91):