I. Введение.

Несмотря на исчерпывающие доказательства вины Сталина и НКВД в расстреле около 22,000 польских граждан[1] (около 15 тысяч военнопленных и более 7 тысяч узников тюрем), захороненных в Катыни, Пятихатках, Медном, Быковне и других местах, до сих пор находятся многочисленные фальсификаторы истории, которые необоснованно пытаются поставить эту вину под сомнение, утверждая, как минимум, что "дело темное", как максимум, что точно виноваты немцы.

Если судить по комментариям в СМИ и в интернете, средний "катынский отрицатель" не утруждает себя тщательным анализом доказательств. Чаще всего в ход идут старые, примитивные аргументы. Например, вину немцев якобы доказывает использование немецких боеприпасов в Катынском лесу (хотя из того, что производители патронов – немцы, никак не следует, что и палачи были немцами; именно отрицатели должны доказывать, что сотрудники НКВД не могли на практике пользоваться немецким оружием и боеприпасами - ведь иностранное оружие у чекистов имелось в значительных количествах). Якобы в Катынском лесу использовались для связывания рук немецкие бумажные веревки (байка про веревки основана только на показаниях "свидетелей", допрошенных НКГБ до приезда комиссии Бурденко; если эти показания принимаются, нет нужды использовать аргумент про веревки, поскольку эти же "свидетели" рассказывали о немецком расстреле; комиссия Бурденко в своем сообщении о нахождении немецких веревок вообще ничего не написала).  Якобы расстрелы проводились на территории пионерлагеря (расстрелы, или по крайней мере их часть, проводились на огороженном спецобъекте НКВД, где хоронили расстрелянных еще в 1930-х годах[2]; пионерлагерь был, но совсем не там).

"Средний" отрицатель чаще всего игнорирует вопрос о местонахождении польских военнопленных с апреля-мая 1940 года по сентябрь 1941 года (когда они якобы были расстреляны немцами), наивно полагаясь на сообщение комиссии Бурденко. А ведь этот вопрос – ключ ко всему катынскому делу. Впрочем, нашлись люди, заявившие, что они могут документально подтвердить нахождение поляков в этот период в спецлагерях под Смоленском. Об этом и пойдет речь в этой статье.

II. Кратко о катынских доказательствах.

 Чаще всего цитируются документы из т.н. закрытого пакета номер 1. Это записка Берии Сталину номер 794/Б от марта 1940 года с предложением расстрелять более 25000 польских граждан (военнопленных и заключенных тюрем) с положительными резолюциями Сталина и других членов Политбюро, протоколы решений Политбюро, выписки из решения Политбюро от 5 марта 1940 года о расстреле, записка 1959 года, составленная председателем КГБ Шелепиным, в которой подтверждается расстрел 21857 польских граждан в 1940 году[3]. Именно эти документы чаще всего являются объектом нападок со стороны отрицателей, однако все без исключения аргументы о фальсификации основаны на невежестве, некомпетентности, незнании реальной делопроизводственной практики сталинского Политбюро и высших органов советской власти (примеры тщательного разбора таких аргументов можно посмотреть в рубрике "Разбор полетов" на сайте "Катынские материалы"[4]).

Вторым важным комплексом документов являются документы из ГДА СБУ (Отраслевого государственного архива Службы безопасности Украины). относительно обнаружения в 1969 году в Харькове могил поляков из Старобельского лагеря. Внутреннее расследование КГБ 1969 года показало, что они были расстреляны в 1940 году. В переписке между харьковским КГБ и центром (Андроповым) обсуждались меры по конспирации – распространению слухов о том, что могилы принадлежат расстрелянным немецких дезертиров или инфекционным больным (тиф, холера, сифилис). Составлялись планы по уничтожению могил, осуществление которых в полной мере не удалось[5]. В конце 1980-х, когда эта тема снова всплыла, КГБ УССР снова провел внутреннее расследование и еще раз подтвердил как захоронение расстрелянных НКВД поляков, так и попытки КГБ в 1969 году и начале 1970-х затереть следы захоронений[6].

Важным доказательством являются свидетельства многих бывших сотрудников НКВД в начале 1990-х годов, самыми значимыми из которых являются показания Петра Сопруненко (в 1940 году – капитан госбезопасности, начальник Управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР), Дмитрия Токарева (в 1940 году – майор госбезопасности, начальник УНКВД по Калининской области), Митрофана Сыромятникова (в 1940 году – сотрудник УНКВД по Харьковской области).[7] Отрицатели придираются к деталям этих показаний, к мнимым и реальным противоречиям в них, забывая, что показания давали 80-90-летние старики о событиях полувековой давности. Что-то забылось, что-то исказилось в памяти и вспомнилось не так. Но вот само проведение операции по массовому внесудебному расстрелу поляков именно весной 1940 года они забыть, конечно, не могли.

Важны и данные поздних советско-польских и польских эксгумаций в Медном (под Тверью) и Пятихатках (под Харьковом)[8]. В обоих случаях на трупах в польском обмундировании, находившихся в состоянии жировосковой трансформации, и из-за этого относительно хорошо сохранившихся, в шинелях были найдены как идентифицирующие, так "датирующие" документы, в частности, обрывки газет весны 1940 года. При этом в районе Медного немцы были несколько дней, шли ожесточенные бои и ни о каких массовых расстрелах поляков (видимо, в качестве подарка для советской пропаганды?) говорить не приходится[9], да и полякам там в 1941 году взяться было неоткуда, как мы вскоре увидим. Захоронения же в Пятихатках, как уже сказано выше, признаны делом рук НКВД еще в результате расследования КГБ в 1969 году.

Взятые в совокупности, эти (и некоторые другие) доказательства являются достаточными для доказательства вины Сталина и НКВД. Именно поэтому они цитируются чаще всего. Однако, строго говоря, эти доказательства не являются необходимыми для признания вины. Если бы закрытый пакет и украинские документы остались нерассекреченными, если бы не проводились допросы бывших сотрудников НКВД и эксгумации, мы все равно смогли бы сделать вывод о вине именно советских властей в гибели поляков. Почему? Если коротко, то после апреля-мая 1940 года военнопленные поляки полностью исчезают, в том числе "выпадают" они и из советского бюрократического аппарата, их следы теряются. Такого не могло случиться, если бы они были живы после указанной даты.

III. Пропавшие поляки.

История попавших в плен и интернированных в 1939-1940 годах польских граждан изучена довольно подробно. В частности, трагическая судьба польских военнопленных, находившихся в Козельском, Осташковском и Старобельском лагерях, описана в книгах Н. С. Лебедевой, неоспоримого эксперта по данному вопросу, к которым я и отсылаю за подробным описанием этой темы[10].

В результате вторжения СССР на польскую территорию в 1939 году было взятие в плен, либо интернирование около 250 тысяч польских солдат, офицеров, полицейских, пограничников и т. п. (часть из них, тех кто сбежал в Литву, там и захватили в 1940 году). Из них около 130 тысяч было отправлено в лагеря военнопленных, 14 тысяч – на строительство дороги Ровно-Львов, остальным же (в основном рядовым и унтерофицерам) позволили вернуться домой. Из военнопленных, находившихся в лагерях, около 85 тысяч человек были либо отправлены в западные области УССР и БССР, либо переданы немцам[11].

В октябре 1939 года было принято решение сконцентрировать военнопленных офицеров и крупных государственных и военных чиновников в Козельском и Старобельском лагерях, а жандармов, разведчиков, контрразведчиков, полицейских, тюремщиков и т. п. – в Осташковском лагере.[12] Всего в этих трех лагерях к весне 1940 года содержалось примерно 15 тысяч военнопленных.

В Осташковском лагере к концу января 1940 года были оформлены около 6000 следственных дел на военнопленных. Их планировали отправить на рассмотрение в Особое совещание НКВД. По 600 делам ОСО даже вынесло приговор – 3-5-8 лет камчатских лагерей, однако вскоре Берия остановил дальнейшее рассмотрение дел[13].

В конце февраля закипела работа по составлению опросных листов на пленников Козельского и Старобельского лагерей. Работники лагерей должны были в ближайшее время закончить работу с дополнениями к опросным листам, которые давали более глубокое представление о военнопленном (последняя должность в армии, знание иностранных языков, сведения о родственниках и знакомых в СССР, и т. п.). Работа была настолько срочной, что должны были быть мобилизованы все годные работники лагерей[14].

2 марта Политбюро принимает решение о выселении к 15 апреля в Казахстан "сроком на 10 лет всех семей репрессированных и находящихся в лагерях для военнопленных бывш. офицеров польской армии, полицейских, тюремщиков, жандармов, разведчиков, бывш. помещиков, фабрикантов и крупных чиновников бывш. польского государственного аппарата, в количестве 22— 25 тысяч семейств". 3 марта НКВД требует от лагерей в срочном порядке сведения о всех категориях военнопленных "[с] одновременной разбивкой по национальностям" для доклада Берии. 7 марта Берия приказывает составить точные списки военнопленных из трех лагерей в пятидневный срок. 16 марта военнопленным была запрещена переписка. К концу марта полным ходом идет подготовка к вывозу военнопленных из трех лагерей[15].

В апреле 1940 года большую часть польских военнопленных из Козельского, Осташковского и Старобельского лагерей стали направлять небольшими партиями по спискам в распоряжение управлений НКВД Смоленской, Калининской и Харьковской областей. На местах военнопленных принимали работники УНКВД, о чем давали расписку такого вида[16]:

Принято от конвоя заключенных в количестве триста сорок три человека (343).
Принял Т. Качин
5/IV-40 г.

Количество человек, указанное в таких расписках, совпадает с количеством в имеющихся списках на отправку.

Через некоторое время начальник местного УНКВД отчитывался заместителю наркома внутренних дел Меркулову совершенно секретной шифрограммой об "исполнении" некоего действия[17]:

№ 13974 Сов. секретно Зам. наркома вну[тренних] дел тов. Меркулову
[По] первому наряду исполнен № 343. Токарев.

Операция по отправке военнопленных в распоряжение УНКВД продолжалась примерно до двадцатых чисел мая (последний список был утвержден 19 числа). Всю оставшуюся от военнопленных корреспонденцию (многие тысячи единиц) и экземпляры учетных дел, оставшиеся в лагерях, было предписано сжечь[18]. С этого момента документальные следы этих польских военнопленных теряются. Судьба как минимум пленников Козельска оставалась загадкой до весны 1943 года, когда немцы устроили публичную эксгумацию катынских могил.

В этой связи стоит заметить, что 26 октября 1940 года Берия подписал приказ № 001365 о награждении работников НКВД СССР, УНКВД Калининской, Смоленской и Харьковской областей за успешное выполнение специальных заданий. Одними из первых в списке награжденных месячным окладом были известные московские палачи-расстрельщики - Блохин, Фельдман, Антонов, Яковлев, братья Шигалевы и другие[19].

В различного рода внутренних документах УПВ НКВД судьба поляков обрывается весной 1940 года. Вот, например справка от 11.12.1940[20]:

1. Военнопленный быв. польской армии Буховский Ромуальд Станиславович, 1914 г.р., уроженец Латвии, поляк, окончил гимназию, служащий, состоял в партии "Озон" с 1938 г., проживал в г. Вильно, служил в армии в чине вахмистра 23-го уланского полка. Содержался в Козельском лагере. В марте месяце 1940 г. учетное дело отправлено в 1-й спецотдел).
2. Военнопленный быв. польской армии Мущинский Владислав Викентьевич, 1920 г.р., уроженец дер. Соколы, поляк, окончил строительное училище, техник-строитель, проживал в г. Вильно, служил в армии в чине подхорунжего-капрала. Содержался в Козельском лагере. В мае месяце 1940 г. учетное дело отправлено в 1-й спецотдел.

Не "выбыл в лагерь такой-то", а " учетное дело отправлено в 1-й спецотдел". А ведь изначальная цель этих справок - прояснить судьбу этих людей, так как их родственники в отчаянии обратились к самому наркому Тимошенко.

В архивах сохранились письма родственников с просьбой сообщить информацию о пропавших пленниках. На них писали "1-й спецотдел" и оставляли без движения[21].

В справках НКВД после мая 1940 года данные военнопленные либо не фигурируют, либо значатся как переданные в распоряжение УНКВД соответствующих областей.

Например в докладной записке В. В. Чернышева и П. К. Сопруненко о наличии военнопленных и интернированных в лагерях НКВД есть подробные сведения обо всех польских военнопленных на 22 июня 1941 года[22]:

Докладываем: военнопленных быв. польской армии 27 760.
Находятся: 14 135 чел. — на строительстве аэродромов и дороги в Западной Украине.
7 754 чел. — на строительстве Северо-Печорской магистрали.
4 000 чел. — на строительстве аэродрома Поной (завезено 1 000 чел.) Мурманской области.
Офицерский состав 1 259 человек находятся:
в Козельском лагере — 909 чел.
в Грязовецком лагере — 350 чел.
Больные оставлены в числе 270 чел. в Юхновском лагере (Смоленская область).

В Козельском и Грязовецком лагерях находились интернированные польские офицеры захваченные в Литве[23], позже вошедшие в армию Андерса. Нет ни следа более 8000 офицеров, захваченных на территории Польши, хотя присутствуют офицеры, интернированные в Литве. Остальные фигурирующие здесь военнопленные также не имеют отношения к полякам из трех лагерей. Большую их часть (24828 человек) в сентябре 1941 года отправили в пункты формирования частей польской армии[24]. Всего на 27 сентября 1941 года было освобождено 26297 польских военнопленных[25].

Военнопленные из трех лагерей появляются в справке Сопруненко от июня 1941 года[26]:

Справка
о военнопленных и интернированных военнослужащих
быв. польской армии

1.	Всего поступило военнопленных, захваченных частями РККА и интернированных в Прибалтике	— 130242 чел.
2.	Отпущено в западные области УССР и БССР	... 42400 чел.
3.	Передано германским властям	... 43042 чел.
4.	Отправлено в распоряжение УНКВД в апреле-мае 1940 г .	... 14587 чел.
5.	Арестовано, осуждено, умерло и бежало за все время	... 2758 чел.
6.	Содержится в лагерях НКВД	... 27455 чел.

Значатся они как отправленные "в распоряжение УНКВД в апреле-мае 1940 г .", всего 14857 человек - число, основанное на сведениях Сопруненко и Маклярского от мая 1940 года[27].

Стоит привести и справку УПВИ от 03.12.1941 о бывших польских военнопленных, содержавшихся в лагерях НКВД с 1939 по 1941 г.[28]:

Справка
о быв. военнопленных польской армии, содержавшихся в лагерях НКВД

1. Всего поступило быв. военнопленных, захваченных частями Красной Армии и интернированных, доставленных из Прибалтики 130242 [чел.].
2. Отпущено из лагерей и отправлено в западные области УССР и БССР в 1939 году 42400 ч[ел].
3. Изъявивших согласие выехать на оккупиров[анную] территорию немцами в октябре и ноябре м[есяце] 1939 г. жителей террито[рии] Польши, отошедш[ей] к Германии 42492 ч[ел].
4. Передано немцам в 1940—1941 гг. инвалидов, жителей территории быв. Польши, отошедшей Германии, лиц немецкой национальности, а также по запросам немецкого посольства в 1940—1941 гг. 562 ч[ел].
5. Отправлено в распоряжение УНКВД в апреле-мае 1940 г. через I-й спецотдел 15131 ч[ел].
6. Отправлено в пункты формирования польской армии в IX—X 1941 г. 25115 ч[ел].
7. Освобождено не призванных в польскую армию по болезни и отказавшихся служить в ней 289 чел.
8. Содержится в Актюбинском лагере не призванных в польскую армию лиц немецкой национальности 263 чел.
9. Содержится в Актюбинском лагере отведенных от призыва в польскую армию по материалам особого отделения 2 чел,
10. Умерло в лагерях за все время 389 ч[ел],
11. Бежало из лагерей за все время [В печатном варианте этой справки в этой графе значится: "1082 чел."]
12. Потери при эвакуации Львовского лагеря [В печатном варианте этой справки в этой графе значится: "1834 чел."]
13. Убыло из лагерей по разным причинам за все время (освобождено по заключениям, отпущено инвалидов, освобождено по приказу НКВД СССР из лагеря и арестовано оперорганами) [В печатном варианте этой справки в этой графе значится: "683 чел."]
[...]
Сведения по пункту № 5. См. 3 прилагаемые справки по Старобельскому, Козельскому и Осташковскому лагерям.
[...]

Из этой обобщающей справки еще раз становится очевидно, что интересующая нас группа  военнопленных в статистике УПВИ после мая 1940 года значилась только как переданная в распоряжение УНКВД. При этом в данной справке уже используется число 15131. Точная причина разницы в статистике неизвестна, но вероятно она связана с переведением нескольких сотен поляков из трех лагерей (включая, возможно, поляков переведенных туда, например, из лагерей Наркомчермета) в тюрьмы. Это могло внести небольшую путаницу, и эта группа в разное время могла числиться и среди военнопленных трех лагерей, и среди узников тюрем.

Данная справка составлена перед встречей Сталина и Молотова с Сикорским и Андерсом 3 декабря 1940 года. Во время беседы был поднят вопрос о пропавших польских военнопленных. Сталин утверждал, что отпустили всех:

Тов. Сталин отвечает, что все поляки, бывшие в заключении, освобождены по амнистии. Может быть, некоторые из них еще до освобождения куда-либо сбежали, например, в Манчжурию. Я хотел бы, говорит тов. Сталин, чтобы у г-на Сикорского создалась твердая уверенность в том, что у нас нет никаких расчетов задерживать в заключении хотя бы одного поляка. Мы освободили всех, даже тех, которые прибыли в СССР с вредительскими заданиями генерала Соснковского.

Стоит учитывать, что Андерса и Сикорского интересовали именно поляки из трех лагерей, пропавшие весной 1940 года. Переданный ими список содержал имена именно узников этих трех лагерей. В конце концов, вопрос о судьбе 15000 человек, отправленных в апреле-мае 1940 года в распоряжение УНКВД, Сталин и Молотов во время беседы так и не прояснили[29].

Два года спустя начальник 2-го отдела УПВИ майор И.С. Денисов составил справку "о военнопленных поляках, содержащихся в лагерях НКВД в 1939—41 гг.", сведения которой во многом повторяют уже процитированные данные. Вот что в ней написано о "наших" поляках[30]:

д) Передано через 1-й спецотдел НКВД в распоряжение УНКВД областей, на территории которых были расположены лагеря— 15131
Из них офицеров:
[...]
8348
Примечание: Передача офицеров производилась из Старобельского, Козельского и Осташковского лагерей.

Итак, после мая 1940 года около 15000 военнопленных числились в сводной статистике Управления по делам военнопленных и интернированных лишь в качестве переданных через 1-й спецотдел НКВД в распоряжение УНКВД областей, а в текущей статистике не числились вовсе.

При этом отсутствуют какие-либо материалы, свидетельствующие о местонахождении данных поляков в живом виде где-либо еще (к этому вопросу мы еще вернемся).

Поскольку официальной советской версией, изложенной в сообщении комиссии Бурденко, было местонахождение польских военнопленных (именно военнопленных!) в трех особых лагерях НКВД под Смоленском до сентября 1941 года, уже можно сделать вывод о недостоверности сообщения. Учитывая совокупность доказательств – перевозку поляков в местные УНКВД, исчезновение их из статистики УПВИ, отсутствие материалов о перевозке их куда-либо из УНКВД, в конце концов из ложности сообщения о военнопленных поляках под Смоленском в сообщении комиссии Бурденко – в 1990 году СССР официально признал ответственность "за злодеяния в катынском лесу Берии, Меркулова и их подручных", признал катынскую трагедию одним из "тяжких преступлений сталинизма".

IV. Военнопленные или заключенные?

Однако сталинские апологеты не сдавались. Возникла новая версия: военнопленные были осуждены и, став заключенными, перестали быть военнопленными, поэтому они и не числятся в статистике УПВИ. Но тогда возникает вопрос: в каких же именно лагерях они содержались?

Лагеря для военнопленных ОН ("особого назначения") в том виде, как они описаны в сообщении комиссии Бурденко не существовали. Во-первых, как показано выше, это не могли быть лагеря военнопленных, во-вторых лагерей с такими обозначениями в НКВД в принципе не было[31].

Но 2005 году основатель сайта "Правда о Катыни" (katyn.ru) Сергей Стрыгин распространил "Обращение к гражданам СССР, гражданам Польши и гражданам других стран"[32], в котором сообщал новую, сенсационную информацию: лагеря удалось найти! Позволю себе привести обширный фрагмент из обращения Стрыгина для того, чтобы читатель оценил, в каком именно ключе подал информацию автор:

В частности, в июне 2004 года в архивах были обнаружены неизвестные ранее документы 1940-42 гг., подтверждающие факт существования к западу от Смоленска трех так называемых "лагерей особого назначения", в которых в 1940-41 гг. содержались бывшие польские военнослужащие и государственные чиновники, вывезенные в апреле-мае 1940 г. из трех спецлагерей НКВД СССР для военнопленных.

Выяснилось, что указанные "лагеря особого назначения" в 1940-41 гг. ни в коей мере не являлись лагерями для военнопленных, а представляли собой территориально-производственные структурные единицы Вяземского исправительно-трудового лагеря НКВД СССР (Вяземлага), так называемые "асфальто-бетонные районы" (АБР).

[...]

Документально подтвержденные данные о дислокации этих трех лагерных отделений Вяземлага следующие (в квадратных скобках - даты из выявленных к настоящему времени рассекреченных документов, в которых упоминаются фамилии начальников этих трех АБР):

Купринский АБР (лагерь N1-ОН)

Место дислокации штаба АБР - дер. Тишино Смоленского р-на Смоленской обл.
Название станции поставки стройматериалов - ст. Куприно, ст. Гнёздово
Участок строящейся трассы Москва-Минск, закрепленный за АБР - 392-434 км
Место дислокации жилой зоны лагеря з/к з/к - дер.Тишино
Количество польских з/к по состоянию на 26 июня 1941 г. - 2.932 человека
Начальник АБР - Питишкин [14.01.40, 05.02.40, 05.03.41 упомянут как "бывший начальник"]
Бессмертный В.С. [31.12.40, 27.01.41, 05.03.41, 21.03.41]
Ветошников В.М. [25.06.41, 10.07.41, 13.07.41]

Смоленский АБР (лагерь N2-ОН)

Место дислокации штаба АБР - дер. Печерск Смоленского р-на Смоленской обл.
Название станции поставки стройматериалов - р. Пискариха
Участок строящейся трассы Москва-Минск, закрепленный за АБР - 362-392 км
Место дислокации жилой зоны лагеря з/к - пос.Катынь
Количество польских з/к по состоянию на 26 июня 1941 г. - "примерно 1.500, максимум 2.000 человек"
Начальник АБР - Макаревич [09.12.39, 05.02.40, 16.02.40, 23.02.40, 16.03.40, 29.10.40]

Краснинский АБР (лагерь N3-ОН)

Место дислокации штаба АБР - ст.Красное Краснинского р-на Смоленской обл.
Название станции поставки стройматериалов - ст.Красное
Участок строящейся трассы Москва-Минск, закрепленный за АБР - 434-471 км
Место дислокации жилой зоны лагеря з/к - ст.Красное (дер.Буда)
Количество польских з/к по состоянию на 26 июня 1941 г. - "более 3.000 человек"
Начальник АБР - [14.01.40] должность начальника Краснинского АБР была вакантна.
Сморгунов К.И. [30.11.40]
Бессмертный В.С. [27.01.41]

[...]

Основную часть польского контингента трех вышеуказанных "асфальто-бетонных районов" составляли бывшие польские военнопленные из Козельского, Старобельского и Осташковского спецлагерей Управления по делам военнопленных НКВД СССР, осужденные в марте-апреле 1940 г. "в особом порядке" по упрощенной юридической процедуре постановлениями ОСО НКВД СССР на основании печально известного решения Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года.

[...]

По данным, установленным из обнаруженных на сегодняшний день рассекреченных архивных источников, общая численность польского контингента трех указанных лагерных отделений Вяземлага, составляла, по состоянию на 26 июня 1941 г., около 8.000 человек. Еще какое-то количество осужденных польских военнопленных (до нескольких тысяч человек), предположительно, могли содержаться после марта 1941 года на девяти так называемых "Отдельных лагерных (лесозаготовительных) пунктах" (ОЛП) Вяземлага, где они занимались заготовками леса. Самым крупным из трех "лагерей особого назначения" был Краснинский АБР N11 ("лагерь N3-ОН"). В нем содержались свыше 3.000 бывших польских военнопленных. На основании выявленных отчетных бухгалтерских документов о результатах эвакуации Вяземлага установлено, что немцы полностью захватили в июле 1941 г. архив Краснинского АБР и частично - архив Купринского АБР (архив Смоленского АБР из дер.Печерск был успешно эвакуирован). Установлено также, что немцами были почти в полном составе захвачены и позднее уничтожены сотрудники администрации и лагерной охраны Краснинского АБР.

Выглядит на первый взгляд очень солидно и есть претензия на полную задокументированность сделанных утверждений. Но прежде чем заняться анализом данной информации, приведу другое сообщение Сергея Стрыгина с форума на его сайте, которое проливает свет на историю "вяземлагских откровений"[33]. В нем он подчеркивает, что пришел к своей версии только после тщательного анализа всех остальных:

Примерно до 2001 г. в этом вопросе была полная неясность. Из-за того, что все известные к тому времени документы и свидетели упорно утверждали о лагерях "военнопленных поляков" к западу от Смоленска, исследователи Катынского дела (и я в том числе) наивно пытались обнаружить какие-то засекреченные лагеря в системе Управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР. Однако все подобные попытки неизменно кончались неудачей – никаких лагерей для военнопленных к западу от Смоленска не обнаруживалось. Более того, было вообще непонятно, чем пленные польские офицеры могли заниматься в том районе! Всерьез пришлось проработать даже версию, выдвинутую Андреем Паршевым – о том, что три "лагеря ОН" являлись учебными военными лагерями, входили в систему Наркомата обороны СССР и лишь внешне, в целях конспирации, легендировались в качестве трудовых лагерей для военнопленных.

То есть если "вяземлагская гипотеза" не выдерживает критики – то тут уже не о чем говорить. Если принять, что всех уже упомянутых документов недостаточно (хотя их вполне достаточно), то на помощь может прийти лишь версия Стрыгина, а после  ее опровержения становится ясно, что поляков в лагерях под Смоленском (да и где-либо еще) быть не могло.

Стрыгин повествует о том, как он узнал, что шоссе Москва-Минск строил Вяземлаг. Он начал "разматывать" эту версию, штудируя газету Вяземлага За автомагистраль, из данных которой якобы следовало, что три АБР - Смоленский, Купринский и Краснинский - отличались от других 9 АБР особенностями учета своей производственной деятельности и дополнительной засекреченностью сведений о контингенте заключенных.

С информацией об АБР на руках Стрыгин пошел по архивам, где выяснил интересный факт: дислокация Купринского и Краснинского АБР совпала с дислокацией лагерей 1-ОН и 3-ОН, как она описана в справке Меркулова-Круглова. Правда дислокация Смоленского АБР (дер. Печерск) не совпала с дислокацией лагеря 2-ОН (хотя Стрыгин утверждает, что якобы совпала дислокация жилой зоны АБР).

Это очень важный момент. Он говорит о том, что Меркулов и Круглов (на справке которых основано сообщение комиссии Бурденко) не создавали лагеря из воздуха, а брали существующие объекты за основу. Дополнительным подтверждением этому являются показания "свидетельницы" Сашневой перед комиссией Бурденко. 12 января 1944 года эта жительница деревни Зеньково так описала местонахождение одного из лагерей ОН[34]:

Я знала, что в четырех километрах от нашей деревни, по шоссе в сторону Москвы расположен какой-то лагерь НКВД, в котором находились военнопленные поляки, а может быть и русские заключенные, точно не знаю, так как в ту сторону я не ходила.

Именно там находилась деревня Тишино, и АБР, который Стрыгин называет Тишинским. Одним словом, лагеря ОН действительно привязаны к найденным Стрыгиным АБРам. И если доказать, что в АБР не было "катынских" поляков, значит их не было нигде. Итак, Сергей Стрыгин, а вслед за ним и  массы цитирующих его сообщения авторов, решился на гамбит: признается частичная фальсификация результатов работы комиссии Бурденко, но зато вроде бы как выигрывается "катынская" партия.

Фальсификация заключается в том, что по Стрыгину поляки были заключенными Вяземлага, то есть никак не военнопленными, а во всех материалах Чрезвычайной государственной комиссии везде поляки называются военнопленными. Все свидетели, включая как бы официальных лиц вроде "Ветошникова", говорят о военнопленных. Якобы найденные документы (записная книжка Меньшагина, цитирующиеся в справке Меркулова-Круглова "рапорт Ветошникова") – подделка. Забегая вперед, скажу, что АБРы в документации нигде не числятся как "ОН-…". Значит и якобы найденные на телах квитанции лагеря "1-ОН" – фальшивки. Стрыгина это не смущает[35]:

Естественно, что в условиях военного времени советская сторона в пропагандистских целях допускала манипуляции с информацией о Катынском деле. Но, как говорится: "A la guerre comme a la guerre". Падать в обморок и биться в истерике из-за этого никто, кроме придурков из "Мемориала", не собирается. [...] Были эти найденные квитанции подлинными документами 1940-41 г.г. или они были подделаны и подброшены в катынские могилы сотрудниками НКГБ СССР в конце 1943 или начале 1944 г., сейчас уже не так важно.

На самом же деле Стрыгин и его товарищи пилят сук, на котором сидят. Действительно, если имела место фальсификация подобного рода, значит данным ЧГК о катынском деле (которые, строго говоря, по большей части являются данными не столько самой ЧГК, сколько данными "расследования" НКГБ) просто нельзя доверять. А данные ЧГК – единственные более-менее серьезно выглядящие доказательства, как по объему, так и по времени получения (хотя они и не выдерживают критики). Других сколько-нибудь серьезных доказательств "вины немцев" просто нет.

V. Несуществующий Ветошников и попытка жульничества.

23 января 1944 года специальная комиссия под председательством Бурденко опросила человека, представившегося майором госбезопасности В. М. Ветошниковым, бывшим начальником лагеря 1-ОН. Он, в частности, заявил[36]:

У меня в лагере было 2932 человека, в лагере № 3 - более 3 тысяч, в лагере № 2 -примерно полторы, максимум 2000.

Ничего не напоминает? Это же данные из таблицы по трем АБР, которые привел Стрыгин. То есть никаких документов о количестве поляков в АБР Стрыгин на самом деле не нашел, а лишь попытался выдать все те же "бурденковские" сведения за документ! Напомню, как Стрыгин характеризует допрос "Ветошникова":

По данным, установленным из обнаруженных на сегодняшний день рассекреченных архивных источников, общая численность польского контингента трех указанных лагерных отделений Вяземлага, составляла, по состоянию на 26 июня 1941 г., около 8.000 человек.

Теперь поговорим о самом "Ветошникове". Стрыгин в своей таблице дает о нем следующую информацию:

Ветошников В.М. [25.06.41, 10.07.41, 13.07.41]

Что это за даты в квадратных скобках?

... в квадратных скобках - даты из выявленных к настоящему времени рассекреченных документов, в которых упоминаются фамилии начальников этих трех АБР...

Если мы заглянем в допрос "Ветошникова", то увидим там те же даты. То есть Стрыгин опять основывается не на документах Вяземлага, а на допросе перед комиссией (что подтверждает и он сам: "Фамилия Ветошникова упоминается только в материалах "комиссии Бурденко". [...] В бухгалтерских и иных документах Вяземлага упоминаются в качестве начальников Купринского АБР Питишкин и Бессмертный."[37]). При этом он вставляет эту строчку о "Ветошникове" в один ряд с вполне реальными сведениями взятыми из дел Вяземлага. Что это, если не попытка фальсификации? У неподготовленного читателя создается полное впечатление, что Стрыгин нашел в архиве реальные документы, упоминающие "Ветошникова".

Между тем, "Ветошников" – это фикция. Да, перед комиссией выступил некто, назвавшийся "Ветошниковым". Однако если бы он был майором госбезопасности, он значился бы в соответствующих документах. Однако следствие по "катынскому делу" установило, очевидно по справкам спецслужб, что[38]:

Так называемый майор Ветошников службу в системе госбезопасности не проходил и является вымышленной фигурой (т. ПО. Л.д. 23, 72).

Более того, сфальсифицирован и т.н. "рапорт Ветошникова Сопруненко"[39]:

Чтобы рассеять возможные сомнения в существовании лжесвидетеля Ветошникова, который якобы являлся начальником лагеря № 1-ОН НКВД, сотрудники НКГБ СССР подготовили фальшивый рапорт от его имени, будто бы написанный в августе 1941 г. на имя майора госбезопасности Сопруненко. Как видно из личного дела самого Сопруненко, ему было присвоено это звание только в марте 1942 г., т.е. "рапорт Ветошникова" был написан задним числом, после марта 1942 г.

Аргумент о том, что мол КГБ скрывал местонахождение начальника Калининского УНКВД Д. С. Токарева, а следовательно та же контора в новой инкарнации могла врать про несуществование "Ветошникова" не выдерживает критики. Во-первых, КГБ не отрицал, что Токарев служил в НКВД (а именно это – верная аналогия). Во-вторых, кому надо засекречивать этого самого "Ветошникова"? Фамилии реальных начальников АБР Вяземлага, в том числе отождествляемых с лагерями ОН, известны из дел Вяземлага, которые находятся в открытом доступе. Карточки на этих начальников хранятся в картотеке сотрудников НКВД в ГАРФ, хотя их тоже должны были "законспирировать". "Ветошникова" в этой картотеке нет.

Таким образом, Стрыгин выдал непроверенную информацию от несуществующего персонажа за документально подтвержденные сведения.

VI. Статистика Вяземлага.

Что ж, давайте посмотрим, можно ли пропавших поляков найти в Вяземлаге. Для начала посмотрим на информацию о Вяземлаге, которую можно найти в фонде 9414 Государственного архива Российской Федерации. Замечу, что все сведения идут из общих дел по всем лагерям, Вяземлаг в данных делах – обычно всего лишь "строчка", наравне с другими лагерями.

1. Движение контингента в третьем квартале 1941 года (оп.1а, д.372).

л.д.	квартал	списочный состав на начало квартала	прибыло
			из лагерей	из ОИТК	из прочих мест заключения	из бегов	прочие	итого
12	I	10394	1	2170	23	16	5	2215
9	II	9717	-	6805	10	15	8	6838
7	III	14374	-	3328	-	2	14	3344

л.д.	квартал	убыло							списочный состав на конец квартала
		в лагеря	в прочие места заключения	освоб.	умерло	бежало	прочие	итого
7	III	179	280	6378	44	21	95	6997	10721

Итак, большая часть заключенных, убывших в третьем квартале, была освобождена. Максимум кого могли захватить – это 95 человек "прочих". Если кого-то смущает большое количество освобожденных, стоит принять во внимание, что тогда же в Севдвинлаге освободили 12938 человек, в Волголаге – 28303, в Севвостлаге – 6745, и так далее (л.7).

2. Двухнедельные сводки списочной численности Вяземлага за 1940 год (оп.1а, д.364).

л.д.	дата	списочная численность	в пути	всего
1	1-1-40	7393	-	7393
4	15-1-40	7208	-	7208
7	1-2-40	7022	-	7022
10	15-2-40	6358	-	6358
13	1-3-40	6045	-	6045
16	15-3-40	5824	300	6124
19	1-4-40	5874	200	6074
22	15-4-40	5858	200	6058
25	1-5-40	5655	200	5855
28	15-5-40	5900	-	5900
31	1-6-40	5750	877	6627
34	15-6-40	6542	547	7089
37	1-7-40	6651	823	7474
39	15-7-40	7333	153	7486
42	1-8-40	7358	-	7358
45	15-8-40	7531	-	7531
48	1-9-40	7418	-	7418
51	15-9-40	7286	1500	8786
53	1-10-40	8912	600	9512
56	15-10-40	9352	-	9352
59	1-11-40	9029	-	9029
62	15-11-40	8773	2000	10773
65	1-12-40	9418	2000	11418
68	15-12-40	10439	575	11014

В апреле-мае не наблюдается притока тысяч заключенных.

3. Данные о движении контингента по кварталам 1940 года (оп.1а, д.365).

л.д.	квартал	списочный состав на начало квартала	прибыло
			из лагерей	из ОИТК	из прочих мест заключения	из бегов	прочие	итого
1об/2	I	7393	3	303	1	24	16	347
3об/4	II	5874	6	1915	-	20	8	1949
5об/6	III	6651	383	2802	1	30	6	3222
7об/8	IV	8912	12	3830	-	16	7	3865
9об/10	за год	7393	404	8850	2	90	37	9383

л.д.	квартал	убыло							списочный состав на конец  квартала
		в лагеря	в прочие места заключения	освобождено	умерло	бежало	прочие	итого
1об/2	I	714	38	1098	11	4	1	1866	5874
3об/4	II	430	23	685	14	16	4	1172	6651
5об/6	III	327	120	484	11	16	3	961	8912
7об/8	IV	421	168	1723	28	43	-	2383	10394
9об/10	за год	1892	349	3990	64	79	8	6382	10394

За второй квартал прибыло всего 1949 человек. Большая часть из них – из колоний.

4. Сводные данные о составе з/к в лагерях НКВД по форме №10 на 1 января 1941 года (оп.1, д.1160). Вяземлаг.

Списочное число заключенных – 10394 (л. 1).

Мужчин: 10207, женщин: 187 (л. 6об).

Возраст (л. 6об):
Младше 17 лет:  11.
17-19: 802.
20-30: 4200.
31-40: 3564.
41-55: 1734.
Старше 55-70: 82.
Старше 70: 1.

Образование (л. 6об):
Высшее: 59.
Среднее: 545.
Низшее: 6735.
Малограмотные: 2538.
Неграмотные:  517.

Характер преступлений (лл. 11об, 16об, 21об):
Контрреволюционные:  173 (в том числе антисоветская агитация, ст. 58-10:  135; контрреволюционная деятельность без указания статьи УК: 38).
Особо опасные преступления против порядка управления, ст. 59-84:  105 (бандиты: 5; перебежчики и нелегалы перешедшие границу: 9).
Иные преступления против порядка управления, ст. 60-108, 192 и проч.: 3128 (в том числе хулиганство: 1848).
Спекуляция, ст. 107: 336.
Нарушение закона о паспортизации, ст. 192: 347.
Расхищение социалистической собственности по закону от 07.08.1932: 154.
Должностные и хозяйственные преступления, ст. 109-121 и 128-135: 1535.
Преступления против личности, ст. 136-161: 715.
Имущественные преступления, ст. 162-178: 2111.
СВЭ (без указания статьи УК): 392.
СОЭ (без указания статьи УК): 30.
Воинские преступления, ст. 193 кроме п.24: 213.
Осужденных по ст. 193-17: 34.
По указу от 26.06.1940 за самовольный уход с работы: 1680.
Прочие: 158.

Сроки (л. 21об):
Менее 1 года: 1741.
От 1 до 3 лет (вкл.): 5060.
От 3 до 5 лет: 2287.
Более 5-10 лет: 1306.

Остаток срока (л. 21об):
Менее 1 года: 5459.
1-2 года: 2682.
Более 2 лет: 2253.

По органам осуждения (л. 26об):
НКВД (ОГПУ): 675 (в том числе ОСО: 24; спецтройки: 651).
НКЮ: 9719.

Подданство (л. 31об):
Граждане СССР: 10394.

Национальность (выборочно; л. 41об):
Русские: 8054.
Украинцы: 753.
Белорусы: 544.
Поляки: 11.

Комментарии излишни[40].

 
VII. Эвакуация Вяземлага.

Один из ключевых документов, на которые ссылается Стрыгин, это объяснительная записка к годовому отчету Вяземлага НКВД СССР за 1941 год по строительству автомагистрали "Москва-Минск"[41]. В записке, в частности, описывается консервация АБР[42]:

С получением приказа 00343 [от 02.04.1941 – С. Р.] основные материальные и людские ресурсы всех этих хозяйств (за исключением двух стройучастков) в апреле месяце были переключены на строительство аэродромов, а работы на автомагистрали законсервированы. Исходя из этого все АБР были реорганизованы в эксплоатационные хозяйства при сокращенном количестве служащих, рабочих, машин, механизмов… Согласно сметы на консервацию автомагистрали аппарат каждого АБР был установлен из 24-х человек в среднем, в т.ч. сторожа и пожарники, и рабочих з/к з/к от 70 до 120 человек.

Таким образом, когда пришли немцы, они могли захватить максимум несколько сотен человек. Более того[43]:

Кроме того, на законсервированных подразделениях автомагистрали, как правило, оставались бесконвойные заключенные, требовавшие значительно меньшего числа охраны.

Это явно не о поляках. Эвакуация АБР действительно частично сорвалась[44]:

В первой половине июля приближение фронта военных действий заставило часть наших хозяйств уйти из БССР и частично из Смоленской области.

Это были: шесть АБР'ов (Хлусово, Красное, Куприно, Смоленск, Ярцево, Дурово), Борисовский стройучасток, совхоз "Юрцево", Ярцевская НДС, авторемзавод, все лесные подразделения и отделы управления. Причем АБР Красное не выехал в полном составе, включая вольнонаемный персонал и заключенных; АБР Куприно, Борисовская НДС и совхоз "Юрцево" потеряли не только все свое хозяйство, но не успели вывезти даже архивов и только остальные точки вывезли документы текущего года и часть ценностей.

16-20 июля на основании приказания зам наркома вн.дел с автомагистрали были сняты остальные хозяйства и с частью ценностей, оборудования и людским составом переброшены в Тамбовскую область на строительство аэродромов, вместе с эвакуированными ранее подразделениями.

[...]

... Изложенные причины повлекли к тому, что и при первой эвакуации - в июле - и при второй - в октябре - как уже указано выше, часть подразделений не смогла выехать в полном составе, оказавшись в окружении, а часть - не вывезла не только ценностей, но и текущих бухгалтерских документов.

Итак, под Смоленском людские потери были в одном единственном АБР – Красное. АБР Куприно потерял лишь ценности и документы. О потерях АБР Смоленск не упоминается вовсе. Стоит отметить, что приоритеты при эвакуации были расставлены правильно (из объяснительной записки к ликвидационному отчету по 5-му объекту строительства автомагистрали Москва-Минск Вяземлага НКВД[45]):

Порядок эвакуации следующий: сначала эвакуируются люди и живой инвентарь, а во вторую очередь ценности.

Вышеизложенное полностью опровергает фантазии Стрыгина и прочих о тысячах поляков из трех Вяземлагских АБР, захваченных немцами. Находись они на самом деле в АБР Вяземлага, автор отчета не мог бы не упомянуть о таком провале, как потеря примерно 8000 иностранных заключенных (число, сопоставимое с учетным количеством заключенных всего Вяземлага).

На каждом законсервированном АБР под Смоленском были буквально десятки человек, при этом заключенные были в основном бесконвойные, и людские потери были только в одном АБР. Данная информация совпадает с информацией об убыли из Вяземлага 95 человек по графе "прочие" в третьем квартале 1941 года.

VIII. Последние штрихи.

Давайте вглядимся еще раз в процитированную выше справку Сопруненко от июня 1941 года. Сопруненко сообщает о 1082 побегах за все время с 1939 года – на 130 тысяч военнопленных. Если применить это в процентном отношении к 15 тысячам военнопленных, можно было бы ожидать от них примерно 125 побегов. Но неизвестен ни один убежавший с "дорожных работ" поляк из списков погибших! Это лишь одна из проблем, которые возникают при попытке представить себе, что поляки были живы после мая 1940 года. Действительно, во-первых, мы имеем полное отсутствие документов о них. Для сравнения: в РГВА хранятся тысячи документов о поляках из трех лагерей до весны 1940 года, разного рода сводки, отчеты, переписка – в общем те завалы документов, которые и должны были отложиться на протяжении многих месяцев плена, документы, отражающие все стороны жизни. Нет даже самой малости - хоть каких-нибудь документов о том, что военнопленные были куда-то направлены после того, как они были переданы под расписку соответствующим УНКВД. Привезли 6 тысяч осташковских поляков в Калинин, а дальше-то что? Что в живых их после войны не было - очевидно. Нашелся бы хоть кто-то из шести тысяч, и, учитывая тщательнейшие поиски поляков, об этом было бы известно. Что же с ними случилось? Где они были? Почему за весь предыдущий период документы в наличии, а после мая 1940 года – как отрезало?

Такого не может быть даже если военнопленные сменили статус на заключенных. Все равно в нескольких архивах – в том числе в ГАРФ и в ЦА ФСБ – должны были храниться кипы документов о них. Разговоры об "уничтожении документов" несерьезны. Во-первых, этому нет ни малейших доказательств, а значит и аргумент этот не может приниматься историками всерьез. Во-вторых, это неимоверной сложности задача. Никогда не знаешь, не отложилась ли в каком-нибудь архиве, в каком-нибудь деле какая-нибудь бумажка, которая если всплывет, то устроит полную расконспирацию. Это значит, что в нескольких крупных архивах должны были орудовать высококвалифицированные бригады с одной лишь целью изъятия документов. При этом если надо изъять один документ из дела, это нельзя сделать просто так – листы пронумерованы, есть описи. И даже после всего этого успех не гарантирован. А вот работники архивов точно запомнили бы такую операцию. Почему же все молчат? Нет, всерьез такую ерунду обсуждать нельзя.

К тому же есть обобщающие документы. Например, в той же справке Сопруненко от июня 1940 года есть категория "арестовано, осуждено, умерло и бежало за все время", в ней 2758 человека, а поляки из трех лагерей идут отдельной категорией. Но если бы они были осуждены ОСО, как утверждают отрицатели, они числились бы именно в категории осужденных.

Есть записка Берии от 26 декабря 1941 г. №3105/б в ГКО Сталину, Молотову[46]:

В результате проведенной проверки представленного генералом Сикорским списка польских офицеров и полицейских, содержавшихся в Козельском, Старобельском и Осташковском лагерях военнопленных на предмет выяснения местонахождения этих лиц установлено: из 3825 человек по предоставленному поляками списку по учетам НКВД найдено 3417 чел. Не найдено 408 человек.

Из числа найденных:

- 3320 чел. в соответствии с известным вам решением от 5 марта 1940 г.;
- 56 чел. передано в польскую армию в период формирования польских частей;
- 33 чел., преимущественно польских разведчика, до войны были затребованы из лагерей для ведения следствия в западные области УССР и БССР и их местонахождение не известно;
- 5 чел. арестованы за контрреволюционную деятельность за время пребывания в лагерях военнопленных и осуждены на различные сроки;
- 3 человека умерло.

Если бы был прав Стрыгин, то в декабре 1941 года Берия должен был бы написать следующее: "3320 чел. в соответствии с известным вам решением от 5 марта 1940 г., не эвакуированы, местонахождение неизвестно", либо конкретнее: "... вероятно расстреляны немцами". Ничего подобного мы, естественно, здесь не видим. С точки зрения вяземлагской, да и любой другой "альтернативной" гипотезы эта строчка совершенно неинформативна – ну да, "по решению", а что с ними сейчас-то? А если поляки были расстреляны по "известному вам решению" - смысл такого представления статистических данных вполне ясен. Более того, количество умерших естественной смертью за год работ в мифических рабочих лагерях "ОН" явно было бы больше, чем 3 человека на более чем 3000. И где побеги?

Кстати, справка эта отражает известный факт - поляки искали своих пропавших товарищей. Когда могли - рассылали людей по СССР, тщательно опрашивали всех вернувшихся из плена соотечественников, составляли списки пропавших. Если бы тысячи поляков работали на дорогах в Смоленской области (не так далеко от границы), об этом без всяких сомнения стало бы известно из множества источников Андерсу, Сикорскому и другим. Офицер Юзеф Чапский был в армии Андерса уполномоченным по розыску пропавших поляков из трех лагерей, в своих мемуарах он описывает все перипетии поисков, которые не дали никаких результатов. Никакие фантазии об особых лагерях не изменят этого факта.

Вяземлагская гипотеза плоха даже не столько тем, что она ложна, сколько тем, что будь она даже близка к истине, она мало что объяснила бы. Она даже не объясняет местонахождение всех пропавших польских военнопленных. Даже по показаниям "Ветошникова" в трех лагерях были всего 8000 "военнопленных". А пропало - около 15000. Где же содержались остальные? Что стало с ними? Неужели тоже попались в лапы к немцам в каком-нибудь другом месте? Почему же тогда советская сторона об этом молчала?

Или возьмем процедуру передачи поляков в распоряжение УНКВД. Какой смысл передавать поляков в местные УНКВД? Зачем везти их за сотни километров из лагерей военнопленных, чтобы затем перевезти под Смоленск (или еще куда)? Никакой логики здесь нет. Нормального суда ведь над ними не было, тройка или же ОСО сидели в Москве. Когда еще были планы часть поляков судить ОСО, начальник особого отделения Осташковского лагеря Корытов описывал предполагаемую процедуру так[47]:

Решение Особого совещания здесь у нас, во избежание различного рода эксцессов и волынок, ни в коем случае не объявлять, а объявлять таковые в том лагере, где они будут содержаться. Если же в пути следования от в[оенно]пленных последуют вопросы, куда их везут, то конвой им может объяснить одно: "На работы в другой лагерь".

С нормативной же точки зрения здесь все логично: массово расстреливать в лагерях или около них нельзя. Точнее технически-то возможно все, но это непрактично: пришлось бы создавать спецобъекты для расстрелов и захоронений, которые затем должны были быть охраняемы на протяжении всего их существования. Ради единичного, пусть и массового, расстрела это не имеет смысла. При каждом же УНКВД были спецобъекты для расстрелов и захоронений, поэтому имело смысл перевезти заключенных в места, специально приспособленные для казней.

Не может вяземлагская гипотеза объяснить и переписку начальников УНКВД с центром. Зачем начальник Калининского УНКВД Токарев после прибытия очередного транспорта отправлял шифровки самому Меркулову (!) с короткой формулировкой "исполнено [столько-то]"? Речь тут не может идти о вынесенных приговорах или судах (см. выше), но даже если бы это были они, Меркулову на такие рутинные сведения было бы наплевать. А если речь идет о расстрелах, тогда все логично.

Да и смысл игры в кошки-мышки Сталина с поляками (Андерсом, Сикорским и другими) изначально непонятен. Зачем было скрывать от поляков местонахождение их товарищей? Ни одно из высказанных объяснений не может убедить здравомыслящего человека. Скрывался факт осуждения военнопленных? Скрывался факт принуждения военнопленных к работам на дорогах? Но ведь по утверждению отрицателей поляки были осуждены на 3-5-8 лет. Вскоре они вышли бы и все равно весь мир узнал бы обо всем, а вранье Сталина, Молотова и Вышинского про "освобождение всех" и скрытие этих поляков от родственников и друзей только усугубили бы положение. И наконец, если бы заключение поляков и принуждение их к труду хотели бы скрыть, их уж точно не стали бы посылать в лагеря Смоленской области. Послали бы действительно куда-нибудь на Камчатку.

В общем куда ни кинь, всюду в "советских" версиях – клин. Даже в мелочах.

IX. Итог.

После того, как Сергей Стрыгин заявил о своей "находке", за эту информацию ухватился бывший второй секретарь ЦК Компартии Литвы, а ныне "патриотический" публицист Владислав Швед. В статье "Тайны Катыни" Стрыгина и Шведа в Нашем современнике, позже переработанной и опубликованной в 2007 году в книге Тайна Катыни, производится попытка легитимизировать фальшивую версию истории Вяземлага. Многие другие авторы национал-патриотического и неосталинистского направления подхватили вяземлагскую версию.

Никто не удосужился просто пойти в архив и проверить – а правдива ли информация Сергея Стрыгина. И если хотя бы один из этих "исследователей" и "публицистов" проверил бы архивные ссылки Стрыгина, да не поленился бы изучить фонд ГУЛАГа, он бы увидел, что сведения, якобы взятые из "рассекреченных документов" на самом деле взяты из допроса свидетеля, причем такого свидетеля, в существовании которого есть все основания сомневаться. Что эти данные в заявлении Стрыгина перемешаны с действительно документальными сведениями, и это очевидно вводит читателя в заблуждение. Что в Вяземлаге 1 января 1941 года было всего 11 поляков по национальности, и все они – граждане СССР. Что в отчете об эвакуации Вяземлага нет и намека на потерю многих тысяч польских заключенных, а наоборот, ясно видно, что АБР были законсервированы, и на них оставалось несколько десятков в основном бесконвойных заключенных.

Сложно назвать произошедшее иначе как попыткой фальсификации истории.

---

Благодарю Александра Гурьянова за часть приведенной здесь информации.

---

Примечания:

[1] Хотя в дальнейшем мы их будет называть просто "поляками", жертвы не были исключительно этническими поляками – среди них были и украинцы, и евреи, и представители других народов.

[2] Это подтвердил такой "враждебный" свидетель, как бывший начальник Смоленского УКГБ Анатолий Шиверских, который утверждает, что расстреливали немцы, а потому явно не будет врать в пользу другой стороны:

Место расстрела польских офицеров - Козьи Горы - расположено вдоль высокого берега Днепра и Витебского шоссе, ширина - 600-700 метров. Вдоль берега тянется старый лес, а в конце 30-х годов ближе к шоссе посадили лес новый, сосновый. С 1932 года на территории этой местности, на берегу, были построены дачи Смоленского Управления НКВД и недалеко - дом Смоленского облисполкома. В период массовых репрессий, особенно в 1937 году, здесь хоронили расстрелянных. Важно отметить, что даже после шумных акций 1943 и 1944 годов по обнаружению могил польских офицеров там в 1943-1948 годах продолжали хоронить приговоренных к расстрелу изменников Родины, карателей. Фашисты после захвата Смоленска в 1941-1943 годах превратили Козьи Горы в место расстрела и захоронения военнопленных, партизан и т.д. Вот такое это место.

Анатолий Шиверских, Разрушение великой страны. Записки генерала КГБ,  Смоленск, 2005, глава "Катынь".

Дополнительно об этом см. показания бывших смоленских чекистов в Илькевич Н. Н., Фальсификация следствия органами госбезопасности в 1937-1938 гг.: Методы и приёмы. Документы. Палачи и их жертвы, 2013, с. 204-211. Показания подтверждены археологически, см. Г. А. Андреенкова, "К вопросу о массовых захоронениях жертв политических репрессий на территории Мемориального комплекса 'Катынь'", Власть и общество России: кризисы и пути взаимодействия. Конец XIX – начало XXI в., 2019, с. 322-332.

[3] Из записки Шелепина следует, что довольно значительную часть заключенных тюрем все же не расстреляли по каким-то пока неизвестным соображениям, возможно пощадили большинство перебежчиков. Именно поэтому мы говорим о примерно 22,000 расстрелянных, а не о 26,000.

[4] http://katynfiles.com/content_katyndenial.html#razbor

[5] http://katynfiles.com/content/gdasbu-2.html

[6] http://katynfiles.com/content/gdasbu-3.html

[7] http://katynfiles.com/content_docs.html

[8] Советско-польские эксгумации в 1991 году были зондажными, их целью было подтвердить или опровергнуть наличие польских могил 1940 года, поэтому были раскопаны останки всего лишь нескольких сотен поляков. Более поздние польские эксгумации были гораздо более масштабны, эксгумированы останки тысяч польских военнопленных.

[9] По информации сотрудников мемориального комплекса "Медное", в том конкретном месте, где захоронены военнопленные, немцев вообще не было.

[10] См. ее монографию Катынь: преступление против человечества (М., 1994, "Прогресс-культура") и два сборника документов, созданных совместно с польской стороной: Катынь. Пленники необъявленной войны. (М., 1999, МФД) и Катынь. Март 1940 г. — сентябрь 2000 г. Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы. (М., 2001, "Весь мир"). Последние два тома далее будут обозначаться соответственно как Пленники и Расстрел.

[11] Расстрел, док. 204.

[12] Пленники, док. 70, 74.

[13] Пленники, док. 215.

[14] Пленники, док.157, 196, 198.

[15] Пленники, док. 208, 211.Расстрел, док. 3, 4, 97, 14.

[16] Расстрел, док. 25.

[17] Расстрел, док. 26.

[18] Расстрел, док. 94, 99, 121.

[19] Расстрел, док. 128; Н. В. Петров, "Даже собаки от нас шарахались", http://www.novayagazeta.ru/data/2008/gulag06/06.html; Бутовский полигон: Книга памяти жертв политических репрессий, вып. 8, М.:"Альзо", 2004.

[20] Расстрел, док. 134.

[21]  Расстрел, с. 174, 183, 313-315:

[относительно прошения ученицы 3-го класса К. Микуцкой и ее брата С. Микуцкого И.В. Сталину об освобождении из плена их отца от 28 мая 1940 года] На сопроводительном документе к письму Крыси и Стаса Микуцких написано: "1-й спецотдел".

[...]

[относительно письма И. Томяк относительно ее мужа И.И.Томяка от июня 1940 года] Резолюция по тексту документа на 1-м листе чернилами: "УРО. Направить тов. Маклярскому в Управление. 17. VI. 40 г. [Борисовец]".
Помета в верхней части листа: "1-й спецотдел".

[...]

Письмо Брониславы Шолленберг было переслано в УПВИ консульским отделом НКИД 30 апреля 1941 г. На сопроводительном письме пометы, сделанные в УПВИ: "Тов. Полухину. П. Сопруненко", "1-й спецотдел" и "Доложено. Не отвечать. Полухин"

[...]

Анна Петровна Лопушко разыскивала своего мужа Лопушко, обратившись в связи с этим в Верховный совет Литовской ССР. Руководство УПВИ, как всегда, ответило, что у них нет сведений об этом человеке, хотя на справке значилось "1-й спецотдел".

[22] Расстрел, док. 155.

[23] Расстрел, док. 106 и др.

[24] Расстрел, док. 171.

[25] Расстрел, док. 172.

[26] Расстрел, док. 157.

[27] Расстрел, док. 90.

[28] Расстрел, док. 175.

[29] Расстрел, док. 176.

[30] Расстрел, док. 204.

[31] См. "Заключение комиссии экспертов Главной военной прокуратуры по уголовному делу № 159 о расстреле польских военнопленных из Козельского, Осташковского и Старобельского спецлагерей НКВД в апреле—мае 1940 г" от 02.08.1993: "Как следует из справок М[инистерства]Б[езопасности] РФ, таких лагерей в 1940 г. и последующих годах не существовало".

[32] См., например, Дуэль, номер 47 (445) от 22.11.2005, http://www.duel.ru/200547/?47_3_1.

[33] http://katyn.ru/forums/viewtopic.php?pid=7555#p7555 07-03-2008 20:35:39

[34] Полная копия допроса - в архиве автора. Оригинал в ГАРФ, ф. 7021, оп. 114, д. 8.

[35] http://katyn.ru/forums/viewtopic.php?pid=7489#p7489 06-03-2008 20:13:43

[36] Владислав Швед, Сергей Стрыгин, Тайна Катыни, М., "Алгоритм", 2007, с. 481.

[37] http://katyn.ru/forums/viewtopic.php?pid=3116#p3116 29-04-2007 17:11:59

[38] См. "Заключение комиссии экспертов Главной военной прокуратуры по уголовному делу № 159 о расстреле польских военнопленных из Козельского, Осташковского и Старобельского спецлагерей НКВД в апреле—мае 1940 г" от 02.08.1993.

[39] Там же.

[40] Поскольку в интернете иногда возникают фантазии о работе "вяземлагских поляков" на строительстве аэродромов, причем в качестве именно военнопленных, стоит привести сведения и на этот счет.

Из справки о наличии рабочей силы на спецобъектах ГУАС НКВД на 25.06.1941 (оп. 1, д. 1164, л. 139; расшифровку номеров объектов см. в д. 1165).

объект	з/к	вольнонаемные
5 (Орша, БССР, Витебская обл.)	818	357
39 (Витебск, БССР, Витебская обл.)	1512	287
57 (Приямино, БССР, Минская обл.)	1271	1458
62 (Вязьма, Вяземлаг)	1649	500
97 (Ловша, БССР, Витебская обл.)	1318	963
112 (Полоцк, БССР, Витебская обл.)	1302	584
115 (Колядичи, БССР, Минская обл.)	957	667
322 (Быхов, БССР, Могилевская обл.)	1356	500

Из справки о численности заключенных и военнопленных на строительстве аэродромов ГУАС НКВД СССР на 15.06.1941 (оп. 1, д. 1164, л. 136).

[Смоленская область:]
Объект 62 Вязьма
1586 з/к
0 в/п

Данные из плана комплектования рабочей строительств аэродромов ГУАС НКВД СССР от 08.04.1941 (план утвержден Наседкиным, Френкелем, Федоровым, Никольским, Берензоном и Сопруненко; оп. 1, д. 1163, лл.12, 20).

Из раздела "Источники покрытия (ИТЛ / лагеря военнопленных)": Район Вяземлага 9000 / -

[41] ГАРФ, ф. 8437, оп. 1, д. 458.

[42] Там же, лл.1-2.

[43] Там же, л. 8.

[44] Там же, лл. 2, 5.

[45] ГАРФ, ф. 8437, оп. 1а, д. 106, л. 10.

[46] ЦА ФСБ, ф. 3-ос, оп. 8, д. 15, лл. 320-322; благодарю Н. В. Петрова за предоставленный документ. См. С. Романов, "Записка Берии Сталину и Молотову о проверке списка Сикорского", http://katynfiles.com/content/romanov-beria-sikorski.html

[47] Пленники, док. 215.